– Если, – добавил Гольд, – вы представляли себе идеализированный образ всемирно известного ассасина, человека воспитанного и образованного, спешу вас разочаровать. Этот молодец – джихадист до мозга костей, крайне одаренный стрелок и бессердечная скотина.

Боб кивнул. Та чушь про снайперов, которую крутят в кино и на телеэкранах, далека от истины. Мало кому известно, что настоящий специалист – замкнутый человек, всецело преданный искусству стрельбы, всегда поступающий согласно своему мировоззрению, в случае Джубы – согласно его вере. Но Боб это понимал. И знал, что такого противника нельзя недооценивать.

– Его талант проявился в армии. Джуба настолько хорошо стрелял из шестидесятилетнего персидского «маузера», что его немедленно отправили учиться на снайпера. Впервые в жизни он понял, что отличается от других, и полностью посвятил себя стрельбе во имя Аллаха. В снайперской школе под руководством саудовских наемников, которые учились у американцев, у «зеленых беретов», он добился выдающихся успехов. Его выделили из общей массы, он быстро продвигался по службе. Наконец-то стал есть досыта и заметил, что старшие смотрят на него с уважением. Впервые в жизни почувствовал себя человеком. Мы считаем, что он начал проливать кровь в девяностом году, но это не была кровь неверных. Первыми его жертвами были единоверцы. Асад-старший был прагматиком, и Сирия вступила в антииракскую коалицию, созданную для освобождения Кувейта. С тех времен не сохранилось ни документов, ни рассказов о легендарном сирийском снайпере. Однако, учитывая его амбиции, логично предположить, что он проверил свои силы. Мы уверены, что его стараниями в Ираке прибавилось вдов. Парадокс состоит в том, что в начале своего пути он воевал против тех самых людей, которым впоследствии будет преданно служить.

Но настоящего опыта, по словам Коэна, он набрался в девяностых, когда сирийский министр обороны взялся за искоренение всякой оппозиции Асаду и партии Баас. Мустафа Тлас был заурядным генералом, посредственным политиком, умелым подхалимом и первоклассным спецслужбистом. Под его чутким руководством снайперы перестреляли всех конкурентов старины Асада – это было значительно проще, чем арестовывать, их допрашивать, сажать за решетку и казнить по решению суда. Тяжелый «болгарин», выпущенный с четырехсот метров, решал проблему раз и навсегда.

– В двухтысячном, – продолжал Коэн, – старина Асад умер, и президентом стал его второй сын, которому посчастливилось выжить, – офтальмолог, человек без подбородка, чести и совести.

– Что стало с первым сыном? – спросил Боб.

– Не задавайте лишних вопросов, и нам не придется вас обманывать, – заметил Гольд.

– Вот это объяснение, – хмыкнул Боб.

– Первым делом Асад номер два хочет восстановить отношения, испорченные его папашей в девяностом году, когда войска международной коалиции вошли в Кувейт. Поэтому в две тысячи третьем, после разгрома иракской армии и оккупации страны, он отправляет туда военных советников для организации восстания. На тот момент у Асада была самая большая армия на Ближнем Востоке, обученная и экипированная по высшему классу. Вместе с техническими специалистами и экспертами по тактике ведения боевых действий в Ирак отправляется сама Смерть в лице сержанта Алаквы.

– Судя по всему, из него изначально не планировали делать культовую фигуру, – добавил Гольд. – Но руины Багдада оказались прекрасным полигоном для демонстрации его мастерства, а из побежденных солдат Республиканской гвардии Ирака получились весьма мотивированные ученики: обстрелянные, агрессивные, бесстрашные парни. Самая худшая разновидность патриотов, такие готовы убивать и умирать и по большому счету не видят разницы между смертью врага и своей собственной. Если хотите, можем привести цифры и процитировать рапорты морских пехотинцев…

– Знакомые уже ввели меня в курс дела, – перебил его Боб.

Ему неприятно было думать об этом. Мальчишки из Корпуса были годными пехотинцами на войне по-американски, когда стоит сказать пару слов в рацию и тебя тут же поддержат с воздуха. Но в каменных джунглях разрушенного города, где непонятно, что делать и куда бежать, где противник прекрасно знает все укромные уголки, эти ребята – по крайней мере, первая партия – стали призами в ярмарочном тире.

Одним из этих призов оказался Том Макдауэлл. Боб кисло поморщился.

– По сравнению с Иводзимой Багдад – это сущий пустячок, – сказал Гольд. – Но, разумеется, Америка, Израиль и Европа не желали нести потери в живой силе, пусть и незначительные. Когда число погибших начало увеличиваться, родители стали бить тревогу, и журналисты обратили на это внимание. Отсюда следует вывод о том, что реальная политика определяется демографическими соображениями.

– Но нам удалось остановить эту волну, ведь так?

– Благодаря контрразведчикам Корпуса, блестящим стратегам и аналитикам, снайперское подразделение сержанта Алаквы уничтожили за несколько часов. Сам он чудом избежал смерти, но убил многих, отточил свои навыки и прослыл героем в радикальных кругах. Его охотно нанимают на работу, предлагая щедрую оплату, а главное, интересные задания. Вернувшись домой, он уволился из армии и подался к радикальным исламистам. Действовал в Афганистане, Африке, Индии, даже на Филиппинах. В основном работает на Тегеран, но и родную страну не забывает. В две тысячи пятом премьер-министр Ливана – на тот момент страна была оккупирована сирийцами – попер против старины Тласа и Асада номер два. Четырнадцатого февраля того же года его взорвали в собственной машине. Никто понять не мог, как убийцы подвели к взрывчатке провод, а на самом деле провода не было. Использовать дистанционный взрыватель в городе весьма сложно, там полно радиосигналов. Вместо этого под асфальт заложили двадцать кило «Семтекса», оставив снаружи детонатор с высоколетучим соединением – трихлоридом азота или нитратом серебра. Возможно, замаскировали его под кучку собачьего дерьма. Когда машина оказалась над взрывчаткой, Джуба, уже известный под этим именем, пустил в детонатор тяжелую болгарскую пулю, и бомба сработала. Отличный выстрел с трехсот ярдов, мощный взрыв, двадцать две сопутствующие жертвы. И наконец, – Гольд перешел к главному, – случай с автобусом.

Низкорослая лошадка старого араба катила тележку по улицам Герцлии, зеленого пригорода с красивыми ухоженными домиками и роскошными небоскребами с видом на море, обиталища израильского среднего класса. Здесь жили юристы, инженеры, стоматологи, врачи разных специальностей – люди, не знающие бедности, войны и гнева исламистов. Тележку дважды тормозили полицейские патрули, и старик предлагал им остатки фруктов. Все смеялись, а один новобранец угостился спелым бананом. Полицейские проверяли документы, осматривали тележку, предупреждали, что в этот поздний час нужно сидеть дома, и желали доброго пути.