Если бы на жангаде появилась анаконда, она, пожалуй, была бы не менее опасна, чем кайман!

К счастью, нашим путешественникам не пришлось бороться ни с электрическими угрями, ни со змеями, и плавание по затопленному лесу, длившееся часа два, закончилось без происшествий.

Прошло три дня. Жангада приближалась к Манаусу. Еще сутки, и она подойдет к устью Риу-Негру и остановится напротив столицы амазонской провинции.

В самом деле, 23 августа, в пять часов вечера, она остановилась перед северным мысом острова Мурас, у правого берега Амазонки. Оставалось только наискось пересечь реку и, пройдя около трех миль, войти в гавань.

Но лоцман Араужо вполне разумно не хотел двигаться дальше ввиду приближения ночи. Чтобы пройти оставшиеся три мили, потребуется около трех часов, а чтобы пересечь течение, лоцман должен прежде всего ясно видеть.

Этот день, завершавший первую часть пути, решили закончить торжественным обедом. Половина Амазонки была пройдена, и это следовало отметить веселой трапезой. Все сговорились выпить «за здоровье реки Амазонки» стаканчик-другой благородного напитка, который изготовляют на холмах Порто и Сетубала.

Заодно решили отпраздновать и помолвку Фрагозо с прелестной Линой. Помолвку Маноэля и Миньи уже отпраздновали на фазенде в Икитосе несколько недель тому назад. После молодых господ настала очередь и этой верной пары.

Итак, вместе со всей почтенной семьей Гарралей за стол села Лина, которая должна была остаться в услужении у своей молодой хозяйки, и Фрагозо, собиравшийся поступить на службу к Маноэлю Вальдесу; молодая пара заняла отведенное им почетное место.

Торрес, естественно, тоже присутствовал на этом обеде, поддержавшем честь поварихи и славу кухни на жангаде.

Авантюрист, сидевший против Жоама Гарраля, был молчалив и больше слушал, чем говорил. Бенито исподтишка внимательно наблюдал за ним. Торрес пристально смотрел на Жоама, и глаза его странно сверкали. Так хищник старается заворожить свою жертву, прежде чем броситься на нее.

Маноэль больше разговаривал с невестой, но то и дело поглядывал на Торреса. Однако он лучше, чем Бенито, применился к создавшемуся положению, которое если и не изменится в Манаусе, то наверняка изменится в Белене.

Обед прошел довольно весело. Лина оживляла его своим радостным смехом, Фрагозо — забавными шутками. Отец Пассанья приветливо поглядывал на маленькое общество, которое он так любил, и на две юные пары, которые вскоре благословит его рука.

— Кушайте, кушайте, отец, — сказал Бенито, под конец присоединяясь к общему разговору, — окажите честь этому обручальному обеду! Вам надо набираться сил, чтобы обвенчать сразу такую уйму людей!

— Ничего, мой милый, — ответил отец Пассанья. — Найди-ка и ты красивую и честную девушку, которая согласится выйти за тебя, и ты увидишь, достанет ли у меня сил обвенчать заодно и вас!

— Прекрасный ответ! — вскричал Маноэль. — Выпьем за скорую свадьбу Бенито!

— Мы подыщем ему в Белене хорошенькую молодую невесту, — поддержала его Минья, — тогда он не отвертится — поступит так же, как и все!

— За свадьбу господина Бенито! — провозгласил Фрагозо, который был бы рад, чтобы все переженились вместе с ним.

— Они правы, сынок, — заметила Якита. — Я тоже выпью за твою свадьбу, и дай бог, чтобы ты был так же счастлив, как будут Минья с Маноэлем и как были мы с твоим отцом!

— И, надо надеяться, будете всегда, — вставил вдруг Торрес и, ни с кем не чокнувшись, выпил стакан портвейна. — Каждый из нас — кузнец своего счастья.

Трудно сказать почему, но это пожелание в устах авантюриста произвело на всех тягостное впечатление.

Маноэль, желая развеять неприятное ощущение, сказал:

— Послушайте, отец, раз уж мы об этом заговорили, нет ли на жангаде еще какой-нибудь пары, которую надо бы обвенчать?

— Как будто нет, — ответил отец Пассанья, — вот разве Торрес… Вы, кажется, не женаты?

— Нет, я холост и всегда был холостяком!

Тут Бенито и Маноэлю показалось, что, сказав это, Торрес заглянул в глаза Минье.

— Что же мешает вам жениться? — продолжал отец Пассанья. — В Белене вы можете найти себе подходящую по возрасту жену, и вам надо попробовать устроиться в городе. Это куда лучше бродячей жизни, которая до сих пор не принесла вам никакой пользы.

— Вы правы, отец, — ответил Торрес, — и я бы не отказался! К тому же добрый пример заразителен, и, глядя на всех этих обрученных, я тоже не прочь бы жениться. Но я никого не знаю в Белене, и устроиться мне будет очень трудно, если не помогут какие-нибудь особые обстоятельства.