А, так эти странные взгляды – от ожидания моих неадекватных поступков?.. И дело вовсе не в моей изменившейся внешности?..

СТОП!

До его появления?..

– Вы меня простите, пожалуйста, Мила Георгиевна, я не хочу становиться меж двух огней! Я здесь совсем недавно работаю и не хочу, чтоб меня уволили перед новым годом! Я слышала, что вы встречались с генеральным и полагаю, что он простит вас в любом случае – чего бы вы сейчас не натворили, но меня-то здесь никто прощать не будет!!! И неважно – насколько это неправильно или не этично, но я не дам вам ваши документы, пока не СЛАВА БОГУ!

Хмурюсь. Довольно сбивчивое окончание столь эмоционального и логично выстроенного моноло…

Оборачиваюсь медленно и смотрю на вошедшего в кабинет отдела кадров Глеба. Всё такого же высокого, красивого, темноволосого, зеленоглазого, стильного, надменного – черт, меня заносит…

– Здравствуй, Глеб, – здороваюсь негромко, затем перевожу взгляд на сотрудницу отдела кадров, – далеко пойдёте.

«Простите» – произносит та одними губами и зарывается в бумаги.

Конечно, не буквально. Хотя, если бы было буквально, то я бы хохотнула от души. А так приходится держать лицо и вновь встречать холод зелёных глаз. Точнее – уже не холод…

– Мила, пожалуйста, пройди со мной, – его голос звучит сдержанно, но почему-то я ощущаю не равнодушие и презрение, которых, каюсь, я ждала, а…

Да я даже не могу дать определения тому, что я почувствовала в этот момент!

– Куда? – спрашиваю осторожно, совсем не стесняясь девушки за столом.

– Ну, очевидно, что не в спальню, – всё с тем же тотальным спокойствием отвечает Глеб.

Ха. Ха-ха. Он сейчас пошутил. И это даже было смешно.

– Правда? – уточняю, сама не зная – зачем.

Кто-то хрюкает.

Здраво рассуждаю, что, раз я смотрю на Глеба и точно знаю, что это не он, – значит, это всё та же сотрудница отдела кадров.

– Мила, пойдём в мой кабинет, – терпение Глеба всё же трещит по швам, хоть он и не демонстрирует этого окружающим. Но я-то знаю этот его тон.

– Пойдём, – прохожу к двери, останавливаюсь в проёме, – Как вас зовут, девушка?

– Соня, – тоненьким-тоненьким голоском отвечает та, вжав голову в плечи.

– Удачи на новом месте, Соня, – от души желаю и выхожу из кабинета.

К лифту мы с Глебом подходим вдвоём, вдвоём же и заходим в кабину. Признаюсь, честно, даже если бы он смотрел на меня, мне было бы не так дискомфортно, – но он просто стоял рядом, почти бок о бок, молча глядя на дверцы лифта.

Всю. Поездку.

– И в чём причина того, что ты не хочешь отдавать мне мои документы? – выпаливаю, едва переступив порог кабинета Глеба.

– Ты поставила меня в затруднительное положение, – мужчина проходит к своему столу, но не садится в кресло, а встаёт, упираясь в дорогую столешницу рукой, и смотрит мне в глаза.

– Когда уточнила про спальню? – слегка удивляюсь.

– Когда сбежала, оставив меня без помощницы в конце года, – Глеб смотрит на меня серьёзно, и мне сразу становится как-то неспокойно, – Лине некогда заниматься твоей «подменой» – у неё горят свои сроки и свои отчетности.

– «Моей подменой» – неверная формулировка, – замечаю между прочим.

– Верная. Ты не уволилась, ты просто сбежала, судя по всему – за границу, – Глеб внимательно осматривает моё лицо с бронзовым загаром, ни разу не скрывая всей демонстративности своей оценки, – и ты не предоставила мне законных двух недель на поиск новой помощницы, которую, к слову, должна была подготовить, как некогда тебя подготовила Лина.

Стою, как громом поражённая. Вообще, всё это время я думала только о себе, о своих обидах, о том, что Глеб разорвал контракт «Золушки», о том, что Бесов сказал честно, что будет расспрашивать меня о Бондарёве младшем, если мы будем с ним встречаться…

Но я ни секунды не думала, что поступаю, мягко говоря, непрофессионально, бросая всё и вся, и срываясь из России куда подальше. По всем правилам я действительно должна была уведомить Глеба заранее о своём намерении уволиться, вот только…

– Глеб, о чём ты говоришь? – смотрю на него, подняв одну бровь вверх, – Мой контракт не подразумевал «увольнения» в принципе. Только при условии выплаты неустойки в полмиллиона. О каких стандартных двух неделях может идти речь, когда наш с тобой контракт даже не пах этой самой «стандартностью»? – складываю руки на груди, затем говорю ещё более уверенно, – В тот момент, когда ты прислал скан о расторжении договора, я оказалась свободна, как птица. Никакого другого договора о трудоустройстве я с тобой не подписывала. И даже это глупое заявление об увольнении – одна лишь фикция. Да, я официально работаю в твоей компании, но по документам… – и вот тут я замолкаю.