Временно исполняющий обязанности декана гуманитарного факультета Дмитрий Сергеевич Кондратюк – строг и принципиален до крайности. И когда на лекции он делает замечание опоздавшей Лене Малининой, все понимают, что ее отчисление не за горами. Однако получившая на зачете двойку Лена не намерена сдаваться. По совету подруги она делает всё, чтобы привлечь внимание декана. Но у Кондратюка свое правило – никаких интрижек со студентками. На что готова пойти Лена, чтобы остаться в универе? И сможет ли Дмитрий Сергеевич перед ней устоять?
1 день. Лена
Я просыпаюсь от шумной возни за ширмой, которая разделяет нашу комнату на две половины. Звуки поцелуев – смачных и оттого особенно раздражающих. Шепот, смешки.
Я еще надеюсь, что поцелуями всё и ограничится. Но нет, не тут-то было! Скрипит старенькая, повидавшая уже не одно поколение студентов кровать. Наташка для вида шипит: «Тихо ты, Ленку разбудишь!» Андрей пыхтит в ответ: «Как же, ее разбудишь!»
Ему даже в голову не приходит, что их охов-вздохов не выдержит даже самый крепкий сон. В этом семестре они совсем стыд потеряли. Раньше Наташка приводила своего Жукова днем или по вечерам – на пару часов. Я на это время дипломатично уходила в кино или в библиотеку, а когда возвращалась, они уже чинно пили чай. Но к последнему курсу они вдруг решили вести себя как настоящая семейная пара, пусть пока и без штампа в паспорте.
Так в нашей комнате в общежитии появилась ширма. А еще – чашка Андрея на столе. И куча его вещей в нашем общем с Наташкой шкафу.
Поцелуи прекращаются. Зато начинаются стоны. Я затыкаю уши.
– Ленуська, вставай! – подруга трясет меня за плечо. – Уже половина восьмого!
Я сонно щурюсь. Неужели я ухитрилась заснуть под эту какофонию?
Через секунду до меня доходит смысл Наташкиных слов, и я сбрасываю с себя одеяло. Половина восьмого??? А сегодня первой парой лекция Змея Горыныча! Последняя лекция перед завтрашним зачетом!
Пять минут – на умывание и чистку зубов. Еще десять – на натягивание джемпера и джинсов.
– Лен, давай хоть чаю попьем! – канючит Жуков. – Не могу учиться на голодный желудок.
Ага, как будто бы на сытый может! Но устоять перед кофе и остатками сметанного торта не могу. На завтрак уходит еще пятнадцать минут.
– Да ладно, не паникуйте, – напутствует нас, зевая, Наташка. – Не съест же он вас!
Ей хорошо говорить – она учится на другом факультете, у них Горыныч ничего не ведет. Ей вообще на занятия только к обеду – успеет выспаться.
К университету мы с Андреем подбегаем со звонком. А нужно еще сдать одежду в гардероб и подняться на четвертый этаж.
– Может, вообще не пойдем? – малодушно предлагает Андрей.
Предложение заманчивое, но неразумное. Все знают: пропускать занятия Горыныча – самоубийство. Он отмечает отсутствующих на каждой паре.
– Граждане-товарищи, пропустите без очереди! – нагло взывает к жалости других опаздывающих Андрей. И выдает железный аргумент: – Лекция у Горыныча – сами понимаете.
Студенты ворчат, но расступаются. Горыныча знают во всём универе.
Вообще-то у него есть настоящие имя и отчество. И даже фамилия. Дмитрий Сергеевич Кондратюк. Но Горыныч – привычнее. И сразу понятно, с кем имеешь дело. Кого попало так не назовут.
– Хочешь, анекдот расскажу? – предлагает Жуков, когда мы устремляемся по лестнице. – Как раз в тему.
Только анекдотов нам сейчас и не хватает. Мое молчание Андрей принимает за знак согласия.
– Баба Яга идет по лесу, видит обнаженную Кикимору. Спрашивает: «Ты почему голая?» А та в ответ: «А я не голая. Я эротический костюм надела». Баба Яга тоже разделась, пошла дальше. А навстречу ей – Змей Горыныч. «Ты что, сдурела? Голая ходишь!» «Я не голая, я эротический костюм надела». «А-а. Так ты бы его хотя бы погладила».
Чувство юмора у него сомнительное, и это отнюдь не самый пошлый из его анекдотов. Но, как ни странно, я хихикаю – нервно.
Так, с глупыми улыбками на лицах, мы и вваливаемся в огромную лекционную аудиторию. И застываем на пороге под гневным взглядом Кондратюка.
– Молодые люди, вы не ошиблись? – подчеркнуто вежливо спрашивает он. – Вы, наверно, в цирк шли или в театр?
Наш поток охотно хихикает.
– Хотя какая разница? – сам себе отвечает Горыныч. – Даже в театр после третьего звонка не пускают. А вы считаете возможным появиться на занятии с опозданием в пятнадцать минут! Более того, мне приходится тратить на вас то время, которое я мог бы посвятить изложению нового материала. Между прочим, ваши товарищи пришли сюда за знаниями.
«Товарищи» дружными кивками поддерживают эту спорную мысль. Подхалимы!
– Извините, – выдавливает из себя Андрей. – Разрешите сесть на место!
– Напомните мне ваши фамилии, – темные глаза Кондратюка мечут молнии.
– Жуков, – бормочет Андрей.
– Малинина, – выдыхаю я.
Горыныч внезапно решает, что может потратить на нас еще несколько минут своего драгоценного времени, и склоняется над журналом.
– Так-так, – озаряет он зал довольной улыбкой. – Как я и думал, рвением к учебе вы не отличаетесь.
Я закусываю губу, чтобы не сказать чего-то резкого. Именно его занятия я пропускаю крайне редко. И не только потому, что он ведет строгий учет посещений. Просто мне нравятся его лекции.
А он, между тем, делает контрольный выстрел – с наигранным сочувствием вопрошает:
– Не понимаю, как вы собираетесь сдавать зачет?
Это звучит как приговор.
2 день. Дмитрий Сергеевич
Она заходит в первой партии студентов. Шесть добровольцев, которых я рассаживаю за парты так, чтобы заметить любую попытку списать. У меня не забалуешь!