Гул голосов мгновенно стих. Все уставились на Джека, а ему прочесть что-либо на лицах, подернутых плотной пеленой табачного дыма, а порой и вовсе закрытых огромными кружками, не удавалось. Юноше стало как-то не по себе. Неужто обсуждали его кандидатуру?

Список собравшихся читался бы как практически полный регистр потомственной и чиновной знати Сбейптаху и округа: Мерримот, Кейдж, Эл Чаксвилли, Джон Мюррей, шериф Глейн, лесоторговец Ковски, док Джей Чаттерджи, отец Эда - Леке Вонг, меховщик Ноконвуд...

Для полноты недоставало одного лишь лорда Хау, и это нисколько Джека не удивило - о старике издавна поговаривали, что тот слишком уж любезен с жеребяками, проживающими на его землях, а в молодые годы будто бы даже ухлестывал за сиренами. Зато фамилию представлял Хау-младший Джордж.

Он отсалютовал Джеку глиняной кружкой и неряшливо отхлебнул из нее, оросив пивом пухлые щеки и двойной подбородок.

Джек улыбнулся в ответ. Несмотря на некоторую гастрономическую неумеренность, Джордж - парень свой в доску и собутыльник что надо. Серьезный порок у него лишь один: к середине всякой попойки обязательно вскочит на стол, перебьет посуду и, сверкая очами и брызжа слюной, завопит о ненависти к отцу родному. А если уличит кого-либо из друзей в невнимании, так и на того обрушит гнев, приписывая жертве все реальные и мнимые прегрешения, и в конце концов пустит в ход кулаки. Впрочем, все приятели Джорджа были обычно готовы к подобным его выходкам. Нужно лишь придавить буяна к столу и поливать водой, пока не очухается. В крайнем случае - огреть кружкой по кумполу или пнуть в отвислое брюхо.

Вон на его лбу до сих пор две миротворческие отметины - это когда приятели малость переусердствовали. Пустяки, все одно Джордж наутро ничего не помнит и встречает друзей как ни в чем не бывало, с обычным своим радушием.

Усевшись рядом с отцом, Джек разглядел наконец единственного в комнате, кто стоял, - Манто Чаксвилли. По обе стороны от него сидели военные из гарнизона форта: сержант Амин и капитан Гомес.

Рудознатец и взял слово первым.

– Эта наша встреча, Джек Кейдж, не носит характера официальной, заявил он.
– Не будут зажжены свечи, надеты маски, не будет и торжественной присяги на мече.
– Его губы сардонически скривились.
– Так что можете расслабиться, юноша - вам не придется, подобно неофиту, выказывать респект ветеранам.

Некоторые из сидящих окинули Джека невыразительными взглядами.

– Эд Вонг нам поведал, - продолжал Чаксвилли, - что на него набросился жеребяк по имени Вав и в порядке самозащиты Эд был вынужден пустить в ход оружие. Он рассказал также, что вскоре после случившегося вы оказались на месте инцидента. Не затруднит ли вас описать все, что увидели там?

Джека не затруднило - он рассказал обо всем неспешно и очень четко. Закончив, взглянул на Эда - на лице кузена было написано примерно то же, что и тогда в лесу, когда он обернулся на оклик.

– Стало быть, вы заявляете, - уточнил Чаксвилли, - что видели на спине убитого сатира три раны. Господин Вонг, по-моему, в своем рассказе вы об этом забыли упомянуть!

Эд вскочил: - Я нанес удар, когда этот трус ударился в бегство. Он понял, что я сильнее, и прочел в моих глазах приговор...

– Хм-хм. Джек Кейдж, вас не затруднит уточнить рост убитого?

– Шесть футов два дюйма. Вес порядка шестнадцати стоунов.

Смерив взглядом коротышку Эда, Чаксвилли сказал:

– Я ненавижу вайиров, но не вправе закрывать глаза на очевидное. Трусливого сатира никто еще не встречал. Равно как и не слыхал о нападении сатира на человека. Неспровоцированном к тому же.

Эда бросило в краску: - Похоже, вы назвали меня лжецом! Могу ли считать это вызовом, .сэр?

– Сядьте, сэр!
– хладнокровно ответил смуглолицый.
– Когда понадобится, я попрошу вас подняться. А пока что позвольте, джентльмены, кое о чем вам напомнить. Общество "УЖ" - отнюдь не игра. Мы собрались по серьезному поводу, мы собираемся пролить кровь - много крови. И призвали вас, цвет округа, для создания местной ячейки. Заметьте, джентльмены, - продолжал Чаксвилли, - я употребил слово "призвали", отнюдь не "пригласили". Нужды нет напоминать, что ожидает любого, кто откажется к нам присоединиться. Риск измены следует исключить. Несмотря на внешнюю неформальность, организация наша - военная. И я ваш командир. Вы должны беспрекословно подчиняться моим приказам. В противном случае незамедлительно понесете наказание. А теперь...
– Оратор смолк, нахмурился и рявкнул на Эда: - Я велел вам сесть, сэр!

Эд набычился и проскрежетал: - Ну и что! Разве теперь мне уже нельзя и...

Чаксвилли коротко кивнул сержанту, тот взмахнул тростью с набалдашником, и в следующее мгновение Эд уже валялся с разбитым лицом рядом со своим опрокинутым стулом. Он поднялся лишь спустя минуту и сплюнул вместе с кровью три выбитых зуба. Из глаз потекли слезы; Эд спешно прикрыл лицо носовым платком.

– Теперь вы усядетесь наконец, господин Вонг?
– невозмутимо поинтересовался Чаксвилли.
– И на будущее - прошу всех это запомнить, джентльмены. Никаких убийств без приказа! Пусть вас не беспокоит и не раздражает кажущееся бездействие. Придет день - вы будете шагать по колено в крови. А если среди нас, - он обвел присутствующих хищным взглядом, - есть несогласные с подобной программой, они могут немедленно обратиться к властям. Шериф Глейн и капитан Гомес к вашим услугам, джентльмены. Вам даже не придется покидать помещение.

Комнату обежал принужденный смех. Мерримот поднялся и устремил руку с кружкой к "изыскателю":

– Вы по сердцу мне, мистер Чаксвилли! Побольше бы таких людей решительных, волевых, твердо отстаивающих свои принципы! Знающих, когда и где нанести главный удар. Ваше здоровье, сэр! И за "ужей"!

– За всех нас, сэр!
– Чаксвилли поднял кружку и осушил залпом.

Все поднялись и выпили стоя. Однако, повторяя здравицу, голосовых связок никто особо не напрягал. В помещении вскоре воцарилась гнетущая тишина.