Бугай снова захохотал.

– Я уже женат. – Ну, да, невесело подумала я, женат на короле… мало ли. Вдруг у них такие браки – норма. А этот поперхнулся, подскочил, навис надо мной. И зашипел возмущенно, – Дура! Пошли быстрее.

Схватил меня за предплечье и рванул так, что я телепалась за ним, едва касаясь кончиками пальцев пола. Не знаю, как пакеты с рассадой в руках удержала, тяжелые же. Смотреть по сторонам теперь, вообще, не получалось. Я даже не запомнила куда мы шли. Но мы точно сворачивали то вправо, то влево… И если этот негодяй бросит меня прямо сейчас, я заблужусь и умру с голода в этих безлюдных дворцовых коридорах. А где слуги, интересно? Должны же быть здесь слуги. Но я ни одного не увидела. Может им нельзя на глаза попадаться? Странный мир.

Брантир открыл какую-то дверь и втащил меня в темную комнату. Я думала, все. Конец. Глаза закрыла. Стою, жду, когда меня убивать будут. Сердце колотится, того гляди выпрыгнет. То ли от волнения, то ли от беготни по дворцовым коридорам. Но скорее всего от того и другого вместе.

А Брантир гремит чем-то. Стучит. Ругается шепотом. Незнакомыми словами, но очень экспрессивно. Не иначе орудие убийства подбирает. Поудобнее. Чтоб с одного удара меня того… укокошить.

Слышу ближе идет. Шаги совсем рядом. Вжала голову в плечи, умирать приготовилась. Вот что за судьба злодейка, а? Мечта моя, значит, исполнилась. Стала я попаданкой, да только какой-то неправильной. Где шикарный мужчина? Где ненависть его неистовая, которая потом в такую же любовь превращается? Где секс такой, чтоб голова отключалось и к тело к насильнику тянулось? Где, спрашивается, всё?

А Брантир мне на шею цепочку повесил. С амулетом. Чтобы я, значит, громко не думала, и мыслями своими современными народ в новом мире не пугала.

– Вот и все, не снимай никогда. Даже когда мыться будешь и в супружеской постели, поняла? – миролюбиво произнес Барнтир. Я аж вздрогнула. Вот не зря говорят, что когда спокойным голосом ругаются в сто раз страшнее. А он голос слегка повысил, – поняла?

Я сказать-то ничего не смогла, закивала, даже глаза не открывая.

– Садись, – еще один приказ тем же страшно-спокойным тоном. Я, сама не знаю как, тут же, где стояла, и села. На пол. Брантир застонал, выругался, – глаза открой, дура. И в кресло садись. Будем тебе мужа искать.

Глаза я опять по очереди открывала. Открыла один, увидела ноги в сапогах черных. Как будто бы хромовых. У деда моего такие были, он их по праздникам только носил. И перед этим долго ваксой смазывал, чтоб помягче стали, потом ветошью дол блеска натирал. Когда на Девятое мая на парад выходил, сверкали сапоги на солнце как зеркальные. А у этого они даже при тусклом свете этой темной комнаты бликовали. Хорошо, видать, натерли.

– Арр, – простонал Брантир и подхватил мне вместе с рюкзаком и пакетами на руки. Ничего себе какой сильный! Повезло королю, такого мужика себе отхватил. Хотя король и сам тоже ого-го… нет, ну вот какая жалость. Два таких шикарных представителя мужского пола и заняты друг другом… нет в жизни справедливости.

– Тебя как зовут? – усадил он меня в кресло и заговорил громко и медленно. Так обычно с деревенскими дурачками разговаривают. Без эмоций, неторопливо, чтоб успели понять о чем из спрашивают.

– Алла, – ответила я. И замолчала. Ну… начну сейчас претензии высказывать. Разозлится опять бугай этот. Пусть уж думает, что я недалекая. Пусть недооценивает меня. Больше шансов будет из передряги этой выбраться.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать восемь… – так медленно и безэмоционально. В эту игру можно вдвоем играть.

– Сиди тихо, Алла, сейчас муж твой будущий придет. Отпусти котомки. Их никто не тронет. Твоя трава останется с тобой. – тут он не выдержал и хохотнул. Я покраснела. И, правда, что я в эту рассаду вцепилась. Она мне, вообще, даром не нужна. Она, вообще, для мамы моей предназначена была, а не для меня. Выпустила я ручки из рук, пакеты по бокам от кресла плюхнулись.

– Вот молодец, – этот негодяй меня по голове погладил, – ничего, пусть дура, зато послушная. А мы тебя замуж за младшего конюха выдадим. Он тоже парень простой, ума недалекого, как ты, но зато вам вместе весело будет.

За конюха?! Да еще за младшего?! Меня?! К черту золото молчания! Мне и серебра довольно.

– Вот уж нет! – взвилась я. Что мне теперь терять-то? – Сами за конюха выходите. Есть у меня уже муж. Родной и любимый. И второй раз я замуж не пойду.

Брантир даже опешил от моей наглости.

– А что же ты тогда за короля замуж хотела? – зашипел. Как гусь. И, вообще, очень он на эту птицу похож.

– И за короля не хотела. И за конюха не пойду. Лучше убивайте сразу, – сложила я руки на груди и гордо вздернула нос, – а мои девичьи фантазии нечего подслушивать. Мало ли о чем я думаю!

– Да мне плевать. – зарычал этот наглый и бессовестный любовник короля, – мне велено тебя замуж выдать и сбагрить с глаз долой.

– А я сказала, что замужем уже. И ни за кого больше не пойду!

– Да кто тебя спрашивать-то будет? – усмехнулся козел. В дверь постучали , – а вот и муженек твой будущий.

– Входи, – с превосходством глядя на меня, разрешил Брантир.

Дверь тихонечко открылась и в кабинет бочком, сминая в руках шапку, вошел огромный детина. На Илью Муромца похож. Только умом явно скорбен. Если бы не это, может быть сердечко-то у меня и екнуло. А тут нет. Как отрезало. Не действует на меня больше мужская красота.