Но кто может похвалиться тем, что он закрепил за собой счастье и может не бояться превратностей?

Как бы то ни было, остров Линкольна, на котором они жили уже больше года, часто служил темой их бесед, и однажды были произнесены слова, которые должны были иметь в будущем значительные последствия.

Было 1 апреля — пасхальное воскресенье. Сайрес Смит и его друзья решили ознаменовать праздник отдыхом. День был прекрасный, такой, какие бывают в октябре в Северном полушарии.

После обеда, к вечеру, все колонисты сидели под навесом на краю плато Дальнего Вида, наблюдая наступление сумерек. Разговор шел об острове и его уединенном положении в Тихом океане. Гедеон Спилет сказал:

— Дорогой Сайрес, с тех пор как вы нашли в ящике секстант, приходилось ли вам заново определять местонахождение нашего острова?

— Нет, — ответил инженер.

— Быть может, следовало бы это сделать с помощью нового инструмента. Ведь он более совершенен, чем тот, которым вы пользовались.

— К чему это? — сказал Пенкроф. — Остров чувствует себя хорошо там, где он есть.

— Несомненно, — продолжал Гедеон Спилет, — но возможно, что несовершенство приборов повредило точности наблюдения, и если это легко проверить…

— Вы совершенно правы, дорогой Спилет, — ответил инженер.

— Я должен был произвести эту проверку раньше. Впрочем, если я даже и совершил ошибку, она не должна превысить пяти градусов широты или долготы.

— Кто знает… — продолжал журналист. — Быть может, мы находимся гораздо ближе, чем предполагаем, к обитаемой земле.

— Завтра мы это узнаем, — сказал Сайрес Смит. — Не будь я так занят и лишен досуга, это было бы нам уже известно.

— Вот еще! — воскликнул Пенкроф. — Мистер Сайрес слишком хороший наблюдатель, чтобы ошибиться. Если только наш остров не сдвинулся с места, то он там, где его установил наш начальник.

— Увидим…

На следующий день с помощью секстанта инженер произвел нужные наблюдения, чтобы проверить полученные прежде координаты. Вот каковы были результаты его вычислений. Согласно первым наблюдениям, остров Линкольна находился: между 150° и 155° западной долготы, между 30° и 35° южной широты. Второе наблюдение, совершенно точное, дало: 150°30' западной долготы, 34°57' южной широты.

Значит, несмотря на несовершенство своих приборов, Сайрес Смит так искусно произвел расчет, что погрешность не превышала 5°.

— Кроме секстанта, — сказал Гедеон Спилет, — у нас ведь есть еще и атлас. Посмотрим теперь, мой дорогой Сайрес, в каком месте Тихого океана находится остров Линкольна.

Герберт принес атлас, который, как мы уже знаем, был издан во Франции, а следовательно, имел надписи на французском языке.

Разложив карту Тихого океана, инженер с циркулем в руке собирался установить местонахождение острова. Вдруг он поднял циркуль и сказал:

— В этой части Тихого океана уже есть остров.

— Остров? — воскликнул Пенкроф.

— Это, наверно, наш остров, — сказал Гедеон Спилет.

— Нет, — продолжал Сайрес Смит, — его координаты 153° долготы и 37°11' широты. Иначе говоря, он находится на 2,5° западнее и на 2° южнее острова Линкольна.

— А что же это за остров? — спросил Герберт.

— Остров Табор.

— И большой остров?

— Нет, маленький островок, затерявшийся в Тихом океане. Быть может, никто никогда там не бывал.

— Ну, так мы побываем! — сказал Пенкроф.

— Мы?

— Да, мистер Сайрес Мы построим палубное судно, и я берусь управлять им. На каком мы расстоянии от этого острова Табор?

— Примерно в ста пятидесяти милях к северо-востоку, — ответил Сайрес Смит.

— Сто пятьдесят миль? Какие пустяки! — сказал Пенкроф. При попутном ветре мы пройдем это расстояние в сорок восемь часов.

— Но к чему это? — спросил журналист.

— Почем знать! Там увидим!

Тут же решено было построить судно, с расчетом выйти в море в будущем октябре, когда вернется хорошая погода.