Джек внимательно наблюдал, как сирена обращается с ятаганом. Мигом развеялось еще одно поверье о жеребяках, знакомое Джеку с младых ногтей -- они, оказывается, могут прикасаться к железу! Пальцы у них не отсыхают, руки не скрючиваются -- и никаких стра- даний они не испытывают.

Р'ли указала на затейливо изукрашенную гарду:

– -А что здесь написано?

– -Честно сказать, не знаю. Говорят, это по-эребски, на одном из древних земных языков.-- Джек забрал ятаган и, повернув, показал другую надпись.-- Первый год АГД. Анно гомо дейрус. Год, когда мы сюда прибыли. Утверждают, сам святой Хананий вырезал. Этот ятаган достался моему далекому предку, Джеку Кейджу-первому, от тестя -- Камаля Мусульманина, перешел прямо из рук в руки. Своих сыновей у того не было.

– -А правда ли, что таким клинком можно перерубить подброшенный волос?
– - спросила Р'ли.

– -Не знаю, не пробовал.

Р'ли тут же выдернула и пустила по ветру длинный волос. Просвистал клинок, и на дорогу плавно легли две медно-золотистые нити.

– -Знаешь,-- протянула она,-- будь я драконом, я бы как следует призадумалась...

У Джека отвисла челюсть; пока Р'ли затаптывала мозолистой ступней дымящийся окурок, он даже пару раз икнул.

– -Как... как ты узнала, что я выслеживал дракона?
– - выдавил наконец юноша.

– -Она сама сказала.

– -Она? Кто... она?

– -Дракониха.

– -Дракониха? Сказала тебе?

– -Ну да! Ты разминулся с нею всего минут на пять, не больше. Дракониха отдыхала рядом с нами, когда почувствовала твое приближение. Ты не представляешь, как она устала бегать! Она беременна, голодна и совершенно измучена. Я посоветовала ей скрыться в горах -- там труднее читать следы.

– -Ну, спасибочки!
– - дрожащим голосом протянул Джек.-- И все же, какого черта! Как могла ты узнать, что она знает, что я... Тьфу! Я хочу сказать, она знает, что я иду по следу, и собирается... Короче, как ты узнала обо всем этом? Может, ты и по-драконьи говоришь?
– - последний вопрос Джек попытался напитать сарказмом.

– -Разумеется.

– -Что?!
– - Джек заглянул в фиалковые очи. Что за нелепые шутки! Никогда не угадаешь, когда этим вайирам придет охота дурачиться.

Ответный взгляд был спокоен, но загадочен. Этот мгновенный обмен взглядами что-то означал. И Джек начал догадываться, что именно, когда рука Р'ли потянулась к его руке. Но не завершив жеста, она словно опомнилась -- к чему людям ласки сирен? Тем более, что верный Самсон, глухо заворчав, вздыбил шерсть на загривке. Р'ли отдернула руку. Ничего не случилось.

Они продолжали свое путешествие.

Р'ли, как ни в чем не бывало, весело щебетала -- ни о чем и обо всем понемножку. Джека вдруг стало раздражать, что она перешла с английского на детский жеребякский, так называемую "лепетуху". Юноша прекрасно знал, что взрослые вайиры прибегают к ней для выражения презрения или злости да еще в разговоре с ребенком или возлюбленным. Ни тем, ни другим он не был.

А сирена делилась переполнявшими ее сердце чувствами -восторгом предстоящей встречи с родными и близкими после затянувшейся разлуки, незамысловатой радостью побродить знакомыми с детства тропками в окрестностях Сбейптаху. Р'ли беспрестанно смеялась, глаза светились счастливым упоением, руки порхали, словно отмахиваясь от уже сказанных слов, как от мух -- уступите, мол, дорогу следующим! А ее спелые, сочные губы, изливая непрерывный поток восторгов, складывались обворожительным колечком.

Незаметно с Джеком случилась загадочная перемена -- недавнее раздражение на спутницу обернулось вдруг неодолимым желанием. Прижать бы ее к груди, вспушить золотистый водопад за спиной и запечатать жарким поцелуем сладостные уста! Предательская мысль была мимолетной, но от нее закипела в жилах кровь, сбились мысли и затуманилось в глазах...

Джек отвернулся, опасаясь выдать себя. Жаркий медовый ком набухал в груди, пульсировал мучительно сладкой болью и, казалось, вот-вот прорвется сквозь ребра -- сию минуту, немедленно.

Он должен взять себя в руки!

С девушкой из окрестностей Сбейптаху -- а у Джека уже накопился кой-какой опыт по куртуазной части -- он отнюдь не стал бы мешкать, изведай подобное чувство. Но с этой!

Р'ли и манила, и отталкивала. Она сирена, существо, которое никто из мужчин женщиной не назовет. Она нелюдь, как и те легендарные обольстительницы с берегов Средиземноморья и Рейна, приблизиться к которым -- значит рисковать жизнью и бессмертной душой. Не случайно же и церковь, и светская власть в своей беспредельной мудрости запрещают мужчинам даже близко подходить к сиренам!

Но и духовные владыки, и ревнители правосудия сейчас далеко, они лишь туманная абстракция. А сирена -- вот она, рукой подать! Золотисто-смуглая кожа, сверкающий фиалковый взгляд, вишнево-спелые губы, тяжелые косы и магнетические округлости -- все рядом! Да еще стрельба глазками, игривое покачивание крутых бедер, колыхание тяжелых грудей, весь прочий арсенал кокетливой шалуньи...

Р'ли нарушила тягостную паузу:

– -И о чем это ты так глубоко задумался?

– -Ни о чем.

– -Потрясающе! Вот бы и мне научиться такому -- думать ни о чем, да еще так сосредоточенно!