Солдаты Рубенса все еще протаптывали путь. Один из Клинков поспешил к ним.

БАХ!

Шедший первым боец молча упал. Остальные, по пояс в снегу рванулись вправо, под прикрытие домов. Медленно, неуклюже. Но второго выстрела не последовало.

— Укрыться! — крикнул Праведник.

Буран смел Фарри к ближайшему дому, Торос сделал то же самое со мною. Неприкасаемые переглянулись:

— Ты, — сказал Торос.

— Ну, наконец-то, люблю тебя, — обрадовался Буран, проверил дальнобой и скрылся за домом.

— Сидите, — наш бородатый телохранитель даже не дал нам шанса вставить слово.

Сверху вновь раздался выстрел. Ему ответила пальба с нашей стороны. Солдаты залегли в снегу, используя любую преграду как защиту от спрятавшегося наверху врага. Клинки растворились среди домов. Где-то там пропал и Буран.

— Кто-то должен предупредить Рубенса, — Фарри явно не нравилось отсиживаться за спиной телохранителя.

— Он уже знает, — рассудительно заметил Торос.

Вновь залп. Крик боли, острый, режущий по ушам.

— Вперед! — приказал вдали кто-то из Клинков. — Поднимаемся.

— Вижу на вышке, на вышке слева!

БАХ!

Торос выглянул, оценил обстановку:

— За мной.

Мы поспешили наверх. Пробежали мимо убитого солдата Рубенса. Рыхлый снег норовил стащить с меня обувь, а когда пришлось нырять вправо, то бег стал борьбой со стихией. Могучий Торос вспахал дорожку к засыпанному дому, единственному примыкающему к ледяной стене. Дорога огибала его и вновь тянулась наверх. Рядом с домом на фонаре висел замерзший труп. Прежде чем вздернуть старика, а я был уверен, что это старик, его раздели. Связали руки за спиной так, чтобы они обнимали столб, и подняли наверх, оставив ветрам. Стужа превратила человека в колючую от наледи скульптуру.

Я застыл. Вблизи это было совсем не так, как я ожидал.

— В дом! — сказал Торос.

— Перекрыть подъемы у стены! — прокричал Праведник. — Дорогу взять, дорогу! Чтоб ни одна дырка свободной не осталась.

Ледяные колодцы-шахты у стен использовались для быстрого подъема грузов. И они же могли оказаться ходами для солдат Цитадели.

У ворот один из Клинков с дальнобоем высматривая в прицел что-то наверху, в башне, постоянно на полусогнутых ногах двигаясь то влево, то вправо.

Оказавшись внутри, я пробился к окну. Здесь снега намело не так много. И стена дома была стеной города. Сторожка? В замерзшем стекле видны были только узоры наледи, я выбил его прикладом. В лицо ударили стылый ветер и колющаяся снежная крошка.

Корабль Братства был виден отсюда как на ладони. На верхней палубе вращалась огромная антенна. С трапов спускались люди. Несколько точек уже бежало по дороге к горе. Судно Цитадели стояло в отдалении от города. Для того чтобы добраться до ближайших домов, им нужно было преодолеть шагов двести.

— Они идут! — закричал я. — Они идут с корабля.

Сверху опять застучали выстрелы. Один из бегущих споткнулся. Затем еще один. Еще. Воины Цитадели не оборачивались на павших. Они молча неслись к городу. И падали.

Я вдруг понял, что слышу только приказы Праведника. Никто из наших не стрелял. Но фанатики как будто натыкались на что-то во время бега и сыпались на лед сломанными металлическими фигурками. Один за другим.

— Закрепиться! Встречаем! Эй, алый, ты где? — крикнул Праведник.

— Он занят, не шуми, — оборвал его Торос. — Эд?

— Отсюда хорошо видно! Я постреляю.

— Нет. Эй, тут позиция есть!

На крик Тороса отреагировал стрелок из Клинков, тот, что караулил вышку. Он протиснулся мимо нас, устроился в окне, приложился к прицелу:

— Вот это будет славно, — возбужденно пробормотал Клинок.

БАХ — резануло по ушам. Хрустнул перезаряжаемый дальнобой. БАХ!

— Выходим, — потянул меня за собой Торос. — Где Фарри?

Я обернулся. Мой друг исчез.

— Геройствует, — вздохнул Неприкасаемый. — Прошу, останься тут. Не вылезай.

— Хорошо.

Торос выскочил из дома. Запахло сгоревшим черным порошком. Стрелок в азарте выглядывал кого-то внизу, целился и выпускал один смертоносный заряд за другим.

— Вот. Отдохни. Вот. Полежи. Вот. Ледостав, куда пошел, механеныш, куда пошел? Стоять! — Бах! — Двать, я же сказал стоять, — бубнил себе под нос Клинок. — Чего ты сразу ложишься-то?

Я сидел в углу, обнимая дальнобой, и трясясь от возбуждения. И от зависти к наплевавшему на все Фарри. У него смелости пойти против Неприкасаемых хватило. А я…