Окинула взглядом разруху, которую я устроила. Плевать, я здесь не в гостях, поэтому осторожно подтянула стул в угол, так, чтобы меня было не очень хорошо видно тому, кто войдет в комнату и открыла первые страницы.

Глава 22

"Дорогой дневник, я не знаю, кому еще могу рассказать о своей беде. Родители меня не слышат, подруги говорят, что я сумасшедшая, а это не так.

Я уверена, что мой жених - монстр. Я чувствую это, как и всех остальных людей.

Мама называет это интуицией и говорит не рассказывать об этом никому, но я-то знаю, что это магия. Моя личная магия.

Когда я коснулась Дориана впервые, я сразу же почувствовала его истинную сущность. С трудом сдержалась, чтобы не вырвать руку из его хватки, а на следующий день умоляла отца разорвать помолвку.

Но папа слишком любит деньги и карты, я не значусь в этом списке привязанностей.

Подруги заверяют, что мне повезло, их подкупают подарки, что мне дарит Дориан. Духи, платья, конфеты - все это очень дорогие вещи, из-за которых девушки мечтают оказаться на моем месте."

На этом первая запись обрывалась. Здесь не было указано дат, но я и так понимала, что эта запись была сделана чуть больше трех лет назад. Кажется, последний брак Дориана продлился около года, самый короткий из всех.

Я перевернула страницу. На ней были разводы, будто тот, кто делал запись плакал над ней, а со временем слезы высохли, оставляя после себя едва заметные следы.

"Дорогой дневник, вчера состоялась моя свадьба. Я так боялась этого, и оказалось совершено не зря. Церемония в храме превратилась для меня кошмар.

Дориан заявился к нам домой раньше назначенного времени и заявил, что желает поговорить со мной наедине.

Папа согласился. Он готов был позволить этому мужчине все, что угодно, лишь бы на его счет продолжали поступать деньги, а мама была слишком обеспокоена моральным обликом нашей семьи, чтобы отчетливо понимать, что вокруг нее творилось.

Папа сказал, что мы можем занять его кабинет.

Ох, папочка, что же ты наделал...

Лисай Дориан - настоящее животное! Он... он..."

В этом месте буквы оказались размыты настолько сильно, что следующие две строчки я просто не могла разобрать, но и так примерно представляла, что случилось с девушкой.

Я прекрасно помнила вечер помолвки, когда Дориан начал ко мне приставать.

"... я плохо помнила церемонию, но, когда услышала, что нас назвали мужем и женой, не выдержала и зарыдала.

А позже поплатилась за это сполна.

Моя брачная ночь оказалась ужасной, но по сравнению с тем, что после нее последовало, это было не самое ужасное событие в моей жизни.

После всего Дориан склонился надо мной и поцеловал меня. Его губы оказались скользкими, но он не дал мне возможности отклониться, а потом я почувствовала, будто из меня что-то высасывали. Это продлилось всего несколько секунд, но, когда Дориан наконец оторвался от меня, я почувствовала холод и дрожь. Меня трясло, будто я была в лихорадке, мой супруг же прикрыл глаза и довольно застонал.

– Прекрасно, дорогая, я знал, что из тебя получится идеальная жена, - после этих слов он собрал свои вещи и вышел из моей спальни.

А я все никак не могла согреться, укрывшись даже двумя одеялами.

Заснула я лишь под утро всего на пару часов, а проснувшись обнаружила на подушке алую розу. Ненавижу эти цветы, они похожи на кровь, которой я так боюсь."

Я подняла глаза и всмотрелась в стену напротив. Я даже не представляла сколько боли хранят эти стены. Сколько страданий видели. Бедная девушка... мне было ее искренне жаль, но я никак не могла понять почему простой поцелуй принес ей такую боль. Зато теперь я поняла, почему здесь было два одеяла.

Я же вернулась к дневнику, надеюсь, что дальше смогу найти хоть какие-нибудь ответы.

"Я заложница в этом доме. Мне запрещено писать письма, общаться с соседями, даже выходить в сад я могу лишь в сопровождении служанки, которая тщательно следит за каждым моим шагом.

Я уверена, что Дана проверяет все мои вещи, каждый раз, когда я принимаю ванну, я слышала, как она шуршит, перекладывая их с полки на полку. А как только женщина поняла, что я догадалась о том, что она творит в моей комнате, она перестала прятаться. Могла устроить "проверку" даже в моем присутствии, объясняя это каждый раз одинаково.

– Господин распорядился.

Когда же я спросила Дориана, почему слуги смеют копаться в моих вещах, он улыбнулся, совершенно неискренне, натянуто, словно делал это через силу и ответил.

– Это для твоего же блага, дорогая. Я же знаю, что ты чересчур эмоциональна и нестабильна, поэтому и хочу оградить тебя от необдуманных поступков.

А я поняла, что мой муж уже успел сплести легенду, почему я не появляюсь в обществе и не принимаю гостей. Он попросту окрестил меня душевнобольной.