Только вернувшись в Москву, я поняла, сколько же он трудов положил на меня, на то, чтобы вырваться в Италию, там обосноваться и закрепиться, выучить меня… Он же у меня специалист по итальянской живописи эпохи Возрождения. Что за границей и уж тем более в России, люди вокруг старинной живописи ходят на грани с законом и криминалом. Папа старался всеми силами избегать консультаций по краденым вещам, но иногда они всё равно попадались, и тогда он вежливо, но твёрдо, отказывался от общения, но и в милицию не доносил. Так постепенно наработал себе уважаемое имя и авторитет. В Италии дела пошли ещё лучше, ведь приехать туда коллекционерам было куда проще и безопаснее, чем в Россию. К современной живописи он всегда относился и сейчас относится с холодком, но, когда увидел, что дела у меня в Москве наладились, помог с иностранными партнёрами, так появилась возможность открыть галерею ещё и в Санкт-Петербурге.

Постепенно бизнес стабилизировался, и я решила попробовать себя в профессии по образованию. Зря я, что ли, пять лет училась? Работу по специальности нашла с трудом, я же уже несколько лет назад окончила институт, нигде по профилю не работала, экономика ушла давно вперёд и такой «специалист», как я, был никому не нужен. Наконец, как я считала, мне повезло, и я с бешеным энтузиазмом вышла на работу. Вкалывала, параллельно училась и у коллег, и по книжкам, и по интернету. И только потом поняла, что взяли меня на работу из-за яркой внешности, а не из-за каких-то других соображений. Я же на работу при полном параде вышла, привыкла, что в моей среде людей ценили за талант и на красоту смотрели совсем другими глазами. А тут хозяин – гнида попался, даже бабник будет слишком мягко сказано, глаз на меня положил. Приставать начал конкретно. Но и я уже не девочка наивная, двадцать семь как-никак, мужиков вроде умела ставить на место. А он сначала с подходцем, а потом перешёл на силу. Пришлось звать на помощь друзей. Они его хорошенько так припугнули. А мне пришлось уволиться, конечно. Но, зато, шикарную положительную характеристику подписал.

(Игорь про себя отметил узнать потом кто это, и добавить ему от себя). А Аня продолжала:

– Поэтому, когда я пришла в твою фирму, уже учла свои ошибки и постаралась максимально притушить свою внешность, чтобы оценивали по уму, а не по одёжке…

– И это тебе здорово удалось!

– Да знаю я, сама слышала, как ты меня серой мышью обозвал.

– Не помню такого…

– В кафе. Владлен Иванович спрашивал можно ли меня взять на работу после испытательного срока, а ты сказал, что «такие серые мышки хорошие работники». Это меня и завело. Сразу было понятно, что ты – бабник…

– Я бабник?!

– Конечно! Женщин меняешь, как перчатки. Другого замеса, конечно, чем мой первый начальник, но всё равно – бабник, пусть и женщины сами за тобой бегают, а не ты за ними… И я решила тебя проучить. Пусть твои подруги были и не семи пядей во лбу, но и у них были чувства к тебе, и им было больно, когда ты с ними расставался. И я захотела, чтобы ты хоть немного испытал это же на себе. И начала со сбора информации о тебе…

– Ничего себе, комплексный подход. Прямо как военная разведка…

– Да, а вдруг ты бы оказался сексуальным маньяком? Мне и одного раза хватило… Ну вот, пока сведения о тебе собирала, кажется, потихонечку начала в тебя влюбляться…

– А почему же тогда сбежала после первого свидания?

– Ну, надо же было простимулировать твой охотничий инстинкт? А то слишком просто бы всё получилось…

– Так ты у меня ещё и стратег, – рассмеялся Игорь.

– Какой там стратег! Папу переполошила. Он стал мне названивать и требовать приехать в Италию, а когда я отказалась – сам в Москву засобирался. В общем: он мне звонит, ты мне звонишь, а я же не могу с вами с рабочего места разговаривать. Приходилось в туалет бегать…

– А я всё гадал, почему голос такой странный, как из бочки.

– Конечно, в кафеле же всё… Девчонки уже стали на меня косо посматривать: что это я каждый час куда-то бегаю. Дальше – больше. Ты предложил выходные за городом – опять проблема. Одно дело на нейтральной территории одна ночь, а другое дело выехать в пятницу. Это же надо у Маргариты Борисовны на полдня отпрашиваться: волосы помыть оттеночным шампунем, уложить, накраситься, линзы в глаза вставить, переодеться, переобуться, где-то рядом, но так, чтобы никто с работы не видел, держать машину. Весь свой гардероб, все украшения, косметику пришлось разделить на две части: это на работу для Ани, это к тебе для Яны, чтобы ничего не перепутать и не дёргаться. Я, между прочим, чтобы с тобой по пятницам выезжать, перешла на обеденный перерыв за пятнадцать минут и стала на целый час раньше выходить на работу.

– Бедненькая ты моя, – и Игорь погладил Аню, как маленькую девочку, по голове, – Теперь понятно, почему ты отказывалась встречаться в будни…

– Знаешь, как хотелось? Элементарно в кино сходить, к руке прикоснуться. Да хотя бы просто запах вдохнуть…

На этих словах Игорь счастливо рассмеялся, а Аня сердито толкнула его в бок кулачком:

– Что смешного?

– Я представил, как ты ко мне в офисе подходишь и обнюхиваешь…

И они захохотали уже вместе. А отсмеявшись, Аня продолжила:

– А как хотелось спать… думаешь, я не люблю понежиться по утрам в мягкой постели?

– А что же ты даже у меня по выходным вскакивала ни свет, ни заря?

– Я линзы на ночь снимала, в них же нельзя сутками ходить, а утром до твоего пробуждения надо было их обратно вставлять…

– Ну вот, а я думал, что ради завтрака любимому мужчине.

– А это так, дополнительная тропочка к сердцу через желудок… И вообще, если бы не ты, я уже не знала, что и делать. Оказывается так трудно изо дня в день играть чужую роль, сдерживать свою натуру. Я ведь только с тобой, называя себя Яной, была такая как есть на самом деле – Аня, а на работе всё время приходилось зажимать себя. Вот и доигралась… То, что увольняться придётся в любом случае, это я уже давно поняла. А когда ты так неожиданно возник в Венской опере, я так испугалась, чуть в обморок не шлёпнулась. Не знала как себя вести, что говорить. Судорожно соображала в чём одета, какими духами надушилась… И на следующий день в панике рванула в Москву, чтобы обрубить концы… Весь полёт проревела… А знаешь, сколько вариантов писем я тебе написала? Да я и сама не знаю сколько… От варианта вообще исчезнуть молча до объяснения в любви на трёх страницах.