Саше казалось, что ч"eрная полоса, о которой говорил Михаил Аркадьевич, не закончится никогда. В понедельник, едва Александра пришла с работы, заявилась мать Славки. Тамара бесцеремонно прошла на кухню, даже не сняв сапоги. После плюхнулась на стул и всплеснула руками.

– Что твоя дочь себе позволяет, Лен? – даже не поздоровавшись, спросила женщина.

Мама отвлеклась от мытья посуды и тоже села за стол. Саша стояла у дверей, прислонившись к косяку. Тамара была достаточно привлекательна на лицо, но почему-то вызывала неприязнь. Возможно, виной этому ярко-рыжие крашеные волосы и вызывающий макияж.

– А что ты себе позволяешь, Том? Дома тоже в уличной обуви ходишь? И вообще, о чём речь?

Саша знала, что мама – ярый поборник чистоты в доме, поэтому могла себе представить, как та закипает внутри.

– Твоя дочь написала заявление о побоях. Какие-то три шалашовки её избили. Но там ещё мой сын фигурирует. Сегодня его таскали на допрос. А не он ли, случаем, подговорил девиц напасть на Сашку? Её новый хахаль угрожал избить нашего Славочку. Хороша же тварь: сначала в постель к моему сыну прыгала, потом другого себе завела. Теперь моего Славочку во всех грехах обвиняет, – гневно шикнула Тамара, обернулась и посмотрела на Александру. – Что, сладко под богатым хуем? Небось денежки отваливает? С моего-то простого айтишника взять нечего. А чего такими глазами смотришь? Все уже об этом судачат, как ты себя за деньги состоятельным мужикам прода"eшь.

Мама не стала отвечать. Она схватила стакан с водой и плеснула в незваную гостью. Вода попала на лицо и л"eгкую дублёнку.

– А ну пошла отсюда, тварь. Ещё раз такое скажешь о моей дочери – я вашу поганую семейку в помоях искупаю! Чтоб твой сыночек в аду горел! Раз он такие слухи распускает, значит не мужик, а чмо поганое! – заорала мама.

Тамара взвизгнула и увернулась от ещё одного стакана воды, но одежду всё равно обрызгало. Женщина ринулась на выход, по пути больно задев Александру рукой.

– Правильно мы сына уговаривали не сходиться с Сашкой. Родятся ещё горбатые карлики. Гены же дело такое. А вы учтите, не заберёте заявление – вам в этом доме места мало будет. Лучше прямо сейчас съезжайте.

Тамара выскочила за двери, громко хлопнув ими. Саша налила ведро воды и принялась протирать за дамочкой пол.

– Мам, ты мне веришь, что я не сплю с богатыми. Михаил Аркадьевич просто помог мне. Он очень хороший человек, – всхлипнула Саша.

– Ой, будто я не знаю, что у тебя, кроме этого урода Славки, никого не было. Нашла же себе парня? Красавец писанный, а внутри дерьмо собачье. Правильно говорят: с лица воду не пить. Не реви и заявление не вздумай забирать, – подбодрила мама. – Что-то отец не звонит. Пойду телефон проверю.

Мама ушла в коридор, где оставила сумочку. Через минуту дон"eсся её голос:

– Вот же, замоталась совсем, забыла телефон зарядить.

Поставив телефон на зарядку, мама продолжила мыть посуду. Саша подт"eрла полы и с удовольствием села пить чай. Она любила вот такие посиделки за чаем вместе с мамой. Подруга даже удивлялась этому. «Вы с мамкой, как две подружки. Я со своей грызусь постоянно», – сказала однажды Ритка.

– Звони папе, мам. Хочу знать, как он. Будет выходной – навещу его, – попросила Саша.

Мама включила телефон и ойкнула, пришло смс от доктора. Саша знала, что на всякий случай они обменялись номерами телефона.

– Здравствуйте, Елена Петровна. Не смог дозвониться до вас. У меня новости, которые требуют немедленного решения. Жду вас завтра к восьми утра в больнице, – прочитала мама. – Боже, что ещё случилось?

Через минуту они уже разговаривали с отцом по громкой связи. Он заверял, что с ним всё хорошо. Лечение проходит в штатном режиме. Вот только голос был какой-то странный. Папа говорил с придыханием. У Саши сердце замерло от боли. Неужели ему стало хуже?

– Я поеду завтра с тобой, мам. У меня перед работой есть время, – заявила Саша.

– Хорошо. Вызовем такси, чтобы быстрее было. Мне тоже на работу. Причём к восьми. Позвоню и объяснюсь. В конце концов я не на целый день отпрашиваюсь, а всего на пару часов, – с грустью произнесла мама.

– Всё будет хорошо, мам, – Саша протянула руку и погладила мать по ладони, лежащей на столе.

Саша и сама хотела бы верить, что всё будет хорошо, но доктор Кононов, пожилой седовласый мужчина, развеял её надежды. Внутри будто шарик лопнул и стало невыносимо больно.

Они с мамой сидели в кабинете врача, вымытым до блеска. Белая мебель, бежевые стены. Единственное т"eмное пятно – это кресло доктора, сидевший в н"eм мужчина, в голубом костюме, приковывал взгляд, словно он гипнотизёр.

– Мне жаль, Елена Петровна, но состояние вашего супруга ухудшилось. Из-за химиотерапии у него развился лейкоз. Такое иногда бывает. Болезнь прогрессирует. У вас есть единственный выход в этой ситуации – пересадка костного мозга. Мы брали у вас и дочери анализы на совместимость, на всякий случай. Могу сказать ещё одну печальную новость. Вы не подходите. Придётся ждать донора.