На старый Ржевский полигон штатских обычно не пускают. Поэтому сначала принимаю фигуру передо мной за одногруппника. И только потом вскидываю лопату. Миноискателем драться нельзя, отчислят.

– Пароль? – спрашивает человек странного вида. Без оружия. Один. Длинный, вытянутый сверху вниз, с непропорционально большими глазами и заостряющимися кончиками ушей. Он возник словно из воздуха. Стоит, расслабленно опустив руки, ждёт уже довольно давно: кончики его ушей покраснели от холода. Одет в облегающие зелёные лосины и свободную кожаную куртку. Однозначный извращенец.

– Эмиссионная туманность Лагуна, – серьёзно повторяю бред собственного сознания. Нарушитель кивает, разворачивается ко мне спиной и топает в сторону реки Охты. Самое время – обезвредить подозрительную личность. Бью резко, быстрым рубящим ударом с левого угла, чтобы отразить было сложнее. Но противник уворачивается, зыркает зелёными глазами в мою сторону и убегает, мелькая черным рюкзаком между деревьев.

Ясен скафандр, несусь за ним. Бег по пересечённой местности – моё любимое занятие. Особенно после нескольких бессонных ночей.

Догоняю его только возле моста через реку. Охта растеклась, и вокруг ею берегов стоит низкий туман. Речная рябь искажает бег облаков. Насладиться бы видом, да подозрительные личности сваливают.

Бегун касается перил моста, делает шаг вперёд и пропадает. Сегодня ноги у меня оказываются быстрее мозга. С размаху вбегаю на мост и еле ухожу от столкновения с широкой спиной в изодранном одеянии.

Со всех сторон наваливается вязкая беззвучность: шаги, цокот, звон, чавканье, всё затихает, доносится будто из-за стекла, через болотистую трясину. Воздух становится гуще, плотней. Ещё немного и я смогу в нем плавать, нырять и утонуть.

Быстро натягиваю ворот куртки на нос и падаю к земле.

Если периметр отравлен, лучше прыгнуть в воду. Но вода в Охте опасного серого цвета. Ни капли синевы. Да и обстановка вокруг как-то поблекла. Словно выкрутили насыщенность цветов до минимума. На другой стороне моста бродят люди. И не совсем. Вернее, они совсем не люди. Что-то непонятное: у одного – непропорциональное туловище, у другого – большая голова и нет ног. Очень странные и очень нищие, совсем оборванцы.

Здесь точно применили биологическое оружие. В голове прокручивается план эвакуации, оцепления и обсервации территории. Натягиваю тканевую маску на лицо вместо респиратора. Она у нас всегда с собой, вдруг надо будет в торговый центр заскочить или радиоактивный периметр посетить. Первый пункт: сообщить о заражении…

– Она ко мне! – раздаётся радостный крик над ухом, очень напоминающий ржание.

Подскакиваю, принимая стойку и утыкаюсь носом в рыжую пятнистую лошадь. С большим кривым рогом на лбу.

– Будем знакомы, сестра, – шевелит губами животное.

Салютую ему кулаком. Пусть будет приветствие.

Конина подозрительно знакома. Повадками, голосом и чем-то ещё. Откуда мне её знать? Спина остроухого извращенца исчезает на другом берегу. Я готова стартануть за ним, но острый рог стоит на пути.

– Я твой тотем, так что, будь добра, повеселее, – доносится из лошади.

Чтобы вернуться, надо обойти неожиданного знакомого. А лошадь занимает все пространство от левого до правого перила. Я же должна была через неё пройти, чтобы оказаться здесь, это странно и опять наводит на мысли об экологическом оружии. Делаю вид, что рада. Как таможенник конопле в ридикюле у бабушки. Все равно подозреваемый сбежал, будем брать языка с копытами.

Конь встаёт на дыбы, гарцует и говорит человеческим голосом:

– За мной, мой новообретённый член семьи!

Упаси меня Кондратий от непарнокопытных родственников!

Зря я в дурку утром не сгоняла.

Конина ведёт через реку. Вокруг клубится туман и видятся чудные силуэты, то ли русалки в воде, то ли змеи в воздухе.

Никогда не славилась хорошей фантазией. Я скорее человек приземлённый. И матричные системы даются мне намного легче сочинений по литературе. А тут можно написать целый эпос про потускневшую реальность. Но мне проще поверить, что у меня повреждена сетчатка, нежели признать, что происходит что-то невероятное.

Сделав шаг с твёрдого цемента моста, оказываюсь на жухлой траве. Краски выцветают, становясь черно-белой палитрой советского телевидения. Даже запахи пропадают. Этот берег – серое подобие настоящего мира, но в нем точно есть великаны. Голова одного из них удаляется в загадочные дали, она высится над макушками деревьев, как телебашня над городом, только не светится. Зря, кстати, вышло бы забавно.

Спутник заталкивает нас в высокие кусты недалеко от реки. Он настойчивый и явно пытается меня спрятать. Отбиваясь от настырных колючих веток, я интересуюсь: