Шрифт:
Схожи мои дети только в одном: в необъятной нежности. Вечером один подползает справа от меня, другой слева. «Мы – твои динозаврик и котенок!» – шепчут, мяукая и рыча. Обнимают. «Вы – мои лучшие друзья!» – делится секретом старший. «Миша, ты – лучший старший строитель! – восхищается младший. – Мама, ты – наш желто-красный цветок, так вкусно пахнешь!». И в этих простых словах так много. Потому что желтый – любимый цвет младшего. Красный – старшего. Меня они никогда не делят. Общая мама – тот самый полюс, где они оба находятся в равновесии и невесомости, когда я подхватываю их на руки. Почти сорок килограмм моего счастья. Что может быть лучше?
Ту-дум
Надежда Ларионова
Я чувствую, как капельки пота собираются между лопаток и сбегают ручейком вниз. Намокшая резинка льняных шорт натирает крестец. В Бангкоке полдень, и я боюсь посмотреть себе под ноги, потому что кажется: пол – лава, и мы вот-вот увязнем в расплавенном асфальте.
Нам все осточертело. Настырные оклики «Hello! Massage?», которые многоголосым «Маса? Маса-а?» летят вслед, стоит свернуть на туристическую улицу. Обжигающее тропическое солнце, из-за которого и пришлось напялить шершавый, как наждачка, льняной костюм. Нам осточертели отели, розовые лепестки на кровати (будто мы молодожёны, в самом деле), переезды и сломанное колёсико на чемодане, галдеж на улицах и ледяные кондиционеры в 7eleven. Нам осточертело, что мы проехали половину этой страны и все еще не определились, кто мы. Мы просто парочка или что-то большее?
А может, мы уже не можем быть просто парочкой? Ведь у меня задержка. И в заднем кармане моих шорт – тест на беременность. «»
***
Я сижу на полу в нашем «private bungalo». А на деле – маленьком деревянном домике, арендованном для свадебной фотосессии. Фото сделаны, гости разъехались. Остались только мы, лес и зимняя белая тишина.
Мыслей нет – только «щелк, щелк». Это трещит камин в углу. Передо мной разложены три разномастных теста. Два каких-то простеньких и один дорогой, электронный и конечно же самый точный. Прошло полгода. А на тестах раз за разом проявляется одинокая синяя полоска.
В камине уютно потрескивают горящие поленья, но я поеживаюсь и забираюсь к мужу под плед. «Щелк, щелк, щелк», – звучит у меня в голове. Будто отсчитывает наполненные ожиданием месяцы.
***
– Я помню, ты говорил, что не хочешь детей, – говорю я мужу. За окном машины площадь Восстания, светофоры, украшенный по-новогоднему Стокманн, Невский проспект, поворот, Лиговский проспект и наконец наша цель – Мариинская больница.
– И я решила тогда, что если ты серьезно, то нам не по пути. Ведь я хочу детей. Много. Троих. А лучше пятерых. Да, пятерых в самый раз.
Муж молчит, но я знаю, что он хочет сказать. Что надо начать с одного. И даже одного пока не получается. Уже год? Нет, полтора. Полтора года и пару месяцев в статусе «бесплодие неясного генеза».
***
В фойе больницы белые стены. А на стенах фотографии. Много фотографий, с которых пухлые ясноглазые младенцы улыбаются нам. Чьи-то чужие младенцы, которых чужие руки вырастили в стерильных пробирках. И подсадили будущим матерям.
Я тайком рассматриваю других пациенток. Ничем не примечательные. С мужьями и мамами. Кто-то держит на коленях толстую папку с бумагами. Кто-то скучающе залип в телефон. За каждым отведенным взглядом я ищу ответ – а ты здесь почему?
А я здесь почему? И вообще, почему я? Почему одни делают аборты, другие вяжут трубы, а третьи и вовсе чайлдфри. И все – с вызывающе здоровой репродуктивной системой.
А я сижу здесь, уткнувшись взглядом в галерею чужих младенцев. Я сижу здесь.
***
Гель с дозой прогестерона холодит пальцы. Одной рукой втираю его в живот, другой – листаю ленту Инстаграм. В папке «сохраненное» идеальная детская мебель в скандинавском стиле, идеальные игрушки ручной работы, покрытые сертифицированной безопасной краской, идеальные костюмчики, совсем как у маленьких взрослых. Все такое ладное, выхолощенное, бежево-белое. Дерево, каучук, лен.
За два прошедших года я полюбила лен. Полюбила его колючий нрав (пусть все будет натуральное – одежда, еда без добавок, конечно никакого алкоголя и табака), полюбила йогу в горячем зале, где так же душно, как в бангкокский полдень.
Я знаю наизусть Петрановскую и с первого взгляда могу определить неправильное прикладывание к груди.
Я больше не покупаю тесты, тесты врут, как сказала мне подруга, племяннице мужа ее сестры тесты не показывали беременность аж до 8 недели. А подруге подруги едва ли не до 12.
Нам это не подходит. Нам нужны гарантии. Поэтому стоит месячным задержаться хотя бы на день – я бегу сдавать кровь на ХГЧ.
***
Весна на Лиговском. Талая снегогрязь бурлит под ногами. Сердце бьется где-то под ключицами, горло сводит от подступающих всхлипываний. Я иду к мужу на работу, быстрее и быстрее перебираю ногами, будь неладен нечищенный тротуар с коварными островками льда, будьте неладны бесконечно отсчитывающие секунды светофоры, будь неладна консьержка на проходной. Вот мой пропуск, давайте скорее, пожалуйста.