– Между прочим, Айви, насчёт нашего нынешнего дня рождения у меня нехорошее предчувствие, – добавила я.

Это предчувствие глыбой льда застыло у меня в животе, тянуло, пригибало к полу. Я встала с кровати и тяжело опустила свои босые ноги на старые деревянные половицы спальни.

– Нет, сегодняшний день рождения не может быть хуже прошлогоднего, – вздохнула Айви. – Потому что хуже просто некуда.

Мне хотелось, конечно, надеяться, что она окажется права, но, если честно, слова Айви совершенно меня не убедили.

Мы с сестрой оделись, натянули на себя одинаковые тёмно-синие платья. Собственно говоря, одежды у нас было так мало, что и выбирать-то было не из чего. И спустились вниз, на нижний этаж. Было рано, утро только-только начиналось, дом ещё не прогрелся после ночи, и в нём было холодно – и это несмотря на то, что сегодня был последний день августа.

– Сдаётся мне, что на праздничный завтрак лучше не рассчитывать, – прошептала Айви.

И была абсолютно права. Войдя на кухню, мы увидели нашу мачеху. Она лениво развалилась на стуле со стаканом в руке. В нём была какая-то бледно-жёлтая, ужасно неаппетитная на вид жидкость.

– А, уже поднялись, – сказала она, увидев нас. – Ну, тогда давайте, позаботьтесь о себе. Выметите золу из топки, заложите дрова и растопите печь.

– Я вам не служанка, – тихо пробормотала я себе под нос, презрительно покосившись на мачеху.

Айви испуганно взглянула на меня.

Эдит поднялась со стула и с грохотом поставила свой стакан на пустой стол, расплескав при этом часть его бледно-жёлтого содержимого. Очевидно, она всё-таки расслышала мои слова.

– Пока вы находитесь в моём доме, – сказала она, указывая пальцем на нас с Айви, – вы будете жить по моим правилам. Ясно?

Я хотела было возразить ей, но в этот момент на кухню заглянул наш отец.

– Доброе утро, – сказал он, одной рукой протирая глаза, а другой поправляя съехавший набок галстук. – У вас всё в порядке?

Всё сразу же изменилось, причём так резко, словно кто-то вдруг щёлкнул выключателем. Угрожающее выражение моментально слетело с лица мачехи и сменилось спокойной, мягкой улыбкой.

– У нас всё прекрасно, дорогой, – проворковала Эдит. – Девочки только что вызвались сами разжечь для всех нас печь. Правда, девочки?

Если мне и хотелось что-нибудь сейчас поджечь, так это надетый на Эдит дурацкий фартук, но делать этого я, разумеется, не стала. Тем более при отце. Айви тоже не хотелось начинать свой день рождения с неприятностей, поэтому она молча отошла к печке и принялась выметать золу. Я чуть слышно пробормотала себе под нос и отправилась помогать сестре.

А когда мы закончили выметать сор и разжигать печь, Эдит соврала отцу, что мы с Айви ещё и завтрак для всех приготовить вызвались. Отец на это лишь зевнул и улыбнулся, а взгляд у него в это время странным образом затуманился, словно был устремлён куда-то в прошлое.

Тут уж, знаете ли, моё терпение лопнуло.

– Ты хоть помнишь, что сегодня у нас с Айви день рождения? – резко спросила я у него. – И разве не поэтому ты нас привёз сюда, в конце-то концов?

По лицу отца пробежала тень, и он закрыл глаза. Наша мать, Айда, умерла сразу после того, как мы с сестрой появились на свет. Я буквально видела её лицо, появившееся сейчас перед внутренним взором отца. Наш день рождения всегда должен был напоминать ему о той тяжёлой утрате.

Но потом он снова открыл глаза и сказал как ни в чём не бывало:

– Конечно, знаю, Скарлет. И это очень мило с вашей стороны, что вы с сестрой решили приготовить для всех завтрак на свой день рождения.

В общем, мы принялись готовить завтрак, а Эдит подтащила свой стул ближе к огню и с самодовольным видом развалилась на нём. Когда же подоспела яичница с беконом, наша мачеха проворно вскочила на ноги и сказала, бесцеремонно отпихивая меня и Айви в сторону:

– Всё, хватит, вы достаточно потрудились. Идите и садитесь за стол.

Я неохотно выпустила из рук сковороду и села за стол.

– Мальчики! – оглушительно прокричала Эдит. – Завтракать!

На лестнице раздался такой топот, словно по ней бежало целое стадо диких бизонов, и в кухню ворвались наши сводные братья. Я сразу обратила внимание, что одежда на них красивая, новая, что называется, с иголочки, не то что наши с Айви старые, заляпанные золой и кулинарным жиром платья.

Открыв рот, я принялась наблюдать за тем, как Эдит вновь накладывает им на тарелки огромные порции еды. Почти столько же, чуть-чуть меньше, она положила отцу и самой себе, а нам… Одним словом, нам с сестрой достались какие-то пригоревшие объедки со дна сковороды. Отец, кажется, ничего этого не замечал.