Хотел ли я вообще участвовать во всём этом?

Скорее да, чем нет. Предложи мне кто-нибудь из наших поучаствовать в сговоре, то я бы обязательно согласился, но Господь Бог распорядился иначе. Почти сутки я просидел в комнатушке и лишь слушал редкие глухие выстрелы из ружей. Я сразу подметил, что уж слишком мало прозвучало выстрелов для столкновения почти полутысячи людей в таком небольшом портовом городишке.

И в своих наблюдениях я тогда не ошибся — не было столкновений. Англичане знали заранее всё и успели повязать большую часть военных других стран без особого сопротивления. Именно наши с французами и отличились в тот день, завязав бой, но видит Бог, лучше бы не отличались. Из сорока пяти бойцов после стычки погибло двадцать человек, в том числе и Андрей казак, а также серьёзное ранение получил сам Максым, лечением которого мне пришлось заниматься только через несколько дней.

Мужика, мало того, что просто избили, так и ещё несколько пуль угодило ему в живот и правое бедро. Тут моих волшебных сил было недостаточно.

Сколько бы я не держал за руку казака, сколько бы не читал молитв, но лучше ему не становилось. Нужно было вытащить застрявшие пули, которые, как оказалось, ещё и разлетелись на осколки внутри. Вернер клятвенно обещал помочь и попробовать прооперировать моего охранника и учителя, но судьба оказалась немилостивой и на этот раз.

В день, когда доктор должен был оперировать, я обнаружил его хладный труп за рабочим местом. Да, после первой и последней стычки военных, работы в лазарете прибавилось нехило, а потому доктор Вернер упрямо оставался на работе допоздна, и это привело к печальным последствиям. Я пытался исцелять его по возможности, но этого оказалось недостаточно.

Его сменщик же не знал русского языка, чтобы я мог построить с ним полноценный контакт и после первого же осмотра Максыма он просто махнул на него рукой, не желая тратить на него время. Ни упросы, ни угрозы, ни давление на жалость и подкуп с моей стороны — не меняли его решения. Впервые в жизни мне хотелось навалять человеку, но сдержался. В тот день я и попрощался с казаком поздним вечером, выслушав исповедь его, как и полагается, где Максым рассказал, куда сабли свою и Андрея спрятал перед боем, после чего казак отправил меня домой и велел тотчас переговорить с Куряковым.

Плакал ли я тогда?

Конечно, и не считаю это чем-то зазорным, да и не видел меня тогда никто. Казаки спрятали свои сабли в настолько укромном месте, куда бы случайный прохожий ни в жизнь не полез. Кое-как спрятав мечи под черную робу, я неспешно отправился туда, куда мне сказал казак.

По приходу в побитый барак, в котором и отстреливались солдаты, я нашёл живого и невредимого Курякова в компании отца Анатолия и троих солдат в шинелях. Тот барак отключили от системы отопления насколько я помню. Меня там уже ждали, пригласив сесть возле импровизированного камина в углу зала. Без лишних слов и романтики мне сообщили о поручении мне важной миссии, вручив в руки толстую кипу запечатанных писем и кратко введя меня в курс дела.

Если подытожить, то…

На эвакуационной колонии творится хаос и беспорядок.

Британская сторона не исполнила свои обязательства в полном объёме.

Наши люди получают еду и прочие материалы самого низкого качества.

Англичане не подпускают никого к телеграфной станции.

Навести порядок у Курякова не получилось.

Погибли солдаты экспедиции.

Было изъято всё огнестрельное и холодное оружие.

В общем, судьба первой и последней русской эвакуационной миссии не завидная, и требуется немедленная эвакуация обратно в столицу.

Уже всё прекрасно зная от Анатолия про мои способности и божественные силы, а именно игнорирование холода и обморожений, Куряков мне поручил ответственное задание донести самостоятельно все переданные мне документы до главы эвакуационной миссии в Петербурге. Да, у меня никогда не было обморожений и до сих пор болезни обходили меня стороной, но чтобы остаться один на один против морозов под сорок-пятьдесят градусов такого опыта у меня не было.

Возможности отказаться не было, да и какой смысл отказываться? Чтобы подохнуть рано или поздно в этом месте без надежды на спасение? Я всё равно остался один… Так или иначе, меня снабдили увесистым рюкзаком со всем необходимым для ориентирования и выживания, где, кстати, уже были и мои вещи, и где-то через час, под покровом ночи и воем легкой вьюги, меня сопроводили на выход из города.

***

Настоящее время

1887 год

Вот так я в общих чертах и оказался в неведомых мне краях. Никто из наших не знал точного местоположения, где находился сам город, отчего моей начальной миссией стало поиск других городов для ориентирования. Хех, со слов Курякова это звучало просто как небольшой пункт общего плана, но по факту… Три дня. Именно столько времени я уже следую на юг в поисках хоть чего-то напоминающего людское поселение. Ничего вокруг не напоминало о присутствии людей и с каждым днём этот факт коробил меня всё сильнее и сильнее. Даже незнание английского языка меня так не тревожило, как это.

Я не погружаюсь в какую-то бескрайнюю пучину отчаяния или нечто в этом роде, нет. Просто… Как-то грустно всё сложилось, мягко говоря. Иду-иду-иду, а толку нет. За очередной преодолённой возвышенностью меня из раза в раз встречает ещё одна равнина, а после ещё и ещё. Когда это закончится и закончится ли вообще? И есть ли вообще в этом всём смысл? Может уже и некого спасать и высылать эвакуацию? Это вполне может быть, учитывая, что от меня постоянно всю интересную и важную информацию скрывали. Я даже более чем уверен, что меня просто на просто спровадили куда подальше, дабы миновала меня беда какая-то, давая мне хоть какой-то шанс.