– Здравия тебе, Михалыч!

– И тебе не хворать, старлей. Не томи, сказывай, что тебе приснилось. Я уже всю голову сломал в догадках.

Артём улыбался во всё лицо в радостном предвкушении. От сна у него осталось ощущение счастья. И он верил, что Магнусу понравится послание.

– Был мне, значит, сон. Как будто я в Исландии, причём, в древней. Меня звали Ульвар, дом там был на берегу моря. А в доме три сестры. Я к ним обращался "Вещие сёстры".

Тут Магнус изменился в лице, челюсть у него отвисла.

– И все сёстры разного возраста… – продолжил Артём, но тут Михалыч уже не выдержал и горячо перебил его.

– А звали их Урд, Верданди и Скульд?!

– Погоди, Михалыч, не перебивай… Нет, не так звали. Они друг друга по именам называли тоже. Дай вспомнить… Ага, есть. Старшая Сидаста, средняя Адкалланди и младшая Фримтад. Они сидели и пряли.

– Артём! Это же чудо небывалое! Ты разве не понимаешь, что это были сами норны?

– Норны? Гм. Напомни, кто это?

– Это древние богини из Йотунхейма, прядущие нить судеб всех существ, и богов тоже! Это же всем известно.

– Михалыч, ты же знаешь, что я не очень интересуюсь всей этой мифологией. В общем, мы там мило побеседовали во сне. И старшая дала мне деревянную плашку, а на ней свастика вырезана. И сказала, чтобы я Магнусу, то есть тебе, передал. Чтобы ты освятил именем Сигдира. Мол, это тебе поможет на соревнованиях.

Михалыч стоял, словно громом поражённый. Несмотря на годы практики в Северной Традиции, на опыты осознанных сновидений, с помощью энтеогенов или без, к нему в сон боги не являлись. Спроси сейчас Михалыча, и он бы честно ответил, что да, ему завидно, что Артём, далёкий от Традиции, первый раз закинулся бобами энтада и сразу же увидел норн. И не просто увидел, а пообщался и что-то от них получил. И это был совсем не простой сон, а реальное путешествие в другой мир.

– Вот, держи, – протянул Артём рисунок со свастикой. – Я как проснулся, сразу зарисовал, пока не забыл.

Магнус бережно взял листок, внимательно его рассмотрел. Потом спросил у бойца:

– Серьёзно из сна послание? Ты точно не шутишь? Ниоткуда не срисовал?

– Серьёзно! Какой резон тебе врать? А ты на соревнования что ли собрался? Не знал, что спортом увлекаешься. Куда тебя потянуло – в пауэрлифтинг или тяжелую атлетику?

– Для начала я хочу тебя сердечно поблагодарить за переданное послание. Это очень серьёзно и необычно. Хоть ты и думаешь по легкомыслию, что это всего лишь сон.

– Да не за что, Михалыч, – по-доброму улыбнувшись, ответил Артём, – я только рад помочь.

– А к соревнованиям готовлюсь, только не по спорту, а в кузнечном ремесле. Каждый год проходит фестиваль кузнечного мастерства в Бывалино. Там бывают соревнования на месте, где надо на время что-то срочно выковать. Кто быстрее и лучше – тот победил. Тьфу на такое, не люблю второпях. Работа кузнеца сродни магии, сродни зачатию и порождению существа, это таинство, которое творится по определенным правилам, в нужном настрое, со специальными словами и благословением богов. Тогда из-под молота выходит волшебное чудо. А скоро только кошки родятся. В общем, там можно выставить свою заранее исполненную работу просто как рекламу своего умения и профессионализма. Можно её и на оценку жюри предоставить. Вот к этому и готовлюсь.

– Ничего себе! Я и не знал. Да и никто из клуба об этом не упоминал. Хотя с твоим мастерством тебя должна ожидать победа или хотя бы призовое место.

– Никто и не знает, я пока храню тайну. И тебя прошу никому не рассказывать до соревнований. Насчет победы – не знаю, посмотрим… Время покажет. Я впервые буду выставляться. Скажем так: с переданной через тебя свастикой шансы значительно возрастают и вселяют надежду на успех.

– А что будешь выставлять? Уже выковал?

Михалыч посмотрел на Артёма в раздумьях, стоит ли ему показывать свою работу или нет. Потом махнул рукой.

– Пойдём! Раз всё равно знаешь, некоторым образом к этому причастен, то покажу.

Артём прошёл за Михалычем в ещё не остывшую кузницу. В дальней стене была широченная дверь на замке. Вот туда-то они и направились. Кузнец раскрыл замок и пропустил Артёма первым. Тот аж ахнул от восхищения.

– Вот это красотищщща! Никогда такого не видывал! Как живой!

В этом просторном чулане стоял выкованный дракон. Сквозь крошечное оконце под потолком свет падал на дракона и переливался радужными оттенками под цвет металла. Скульптура была немаленькой – чуть выше Артёма, с распростертыми крылья, стояла на задних лапах, а длинный хвост с пикой на конце оборачивался вокруг тела и заканчивал свой изгиб перед статуей. Дракон переливался на свету. Казалось, тронь его – и оживёт!

– Миахалыч! Ты просто профи, моё почтение, – наклонил голову гвардеец. – Красивый, ладный, без изъянов. И переливается-то как!

Магнус зарделся от искренней похвалы. И, надо сказать, заслуженной.

– Это от того, что я разные сплавы добавлял и с присадками экспериментировал.

– Тяжёлый, небось?

– Под два центнера.

– Нехило! Как нужно будет везти на выставку, звони, не стесняйся. Если буду не на службе, подсоблю.

Артёму надо было бежать, чтобы успеть к Василисе в Отрадное, где она работала в элитном фитнес-клубе в пешей доступности от дома. Поэтому он поскорее попрощался с кузнецом.