– А кто в этой камере? – раздался вдруг чей-то глухой голос, вынудив меня на время отвлечься от воспоминаний.

– Там колдун, которого схватили вчера, – отозвался его невидимый собеседник.

Голоса доносились из-за двери, и я понял, что это разговаривали между собой два тюремщика. А судя по тому, что их языки заплетались, причём довольно сильно, оба они были пьяны.

– Колдун?! – воскликнул первый. – Открой дверь, я хочу посмотреть на него!

– С ума сошёл? Хочешь, чтобы он и на тебя чуму наслал? Тем более, уже сегодня днём ему предстоит сознаться в колдовстве, а если он сбежит, то нам с тобой головы оторвут.

– Так он ещё не сознался?

– Пока нет. Говорю же, его только вчера поймали и пока бросили в камеру. Но ничего, никуда не денется. Вот поломают на дыбе, повыдёргивают ногти, прижгут раскалённым железом, и обязательно сознается.

– Ну ладно, пойдём тогда ещё выпьем, – сказал первый тюремщик, который больше не порывался войти ко мне в камеру.

– Дело говоришь, – обрадовался второй.

За дверью раздались гулкие звуки удаляющихся шагов, и вскоре вновь стало тихо. Я же ещё долго сидел, прокручивая в голове их слова. Похоже, прав был профессор, когда говорил, что под пытками в колдовстве сознавались практически все, за исключением тех, кто не выдерживал страшных мучений и умирал раньше времени. И вот теперь меня ожидала та же участь: либо испустить дух в пыточных застенках, либо сгореть заживо на костре, прямо как в моём сне. Естественно, мне не хотелось ни того ни другого, да только вот выбора у меня кроме этих двух вариантов не было.

Устав от тяжёлых дум о своей незавидной судьбе, я опять окунулся в воспоминания и вновь мысленно перенёсся в то время, когда мы с Джоном Тёрнером вернулись из 1812 года с первым артефактом в руках и узнали от профессора Ланге о печальном происшествии, приключившемся с его дочерью.

– Так Вы говорите, Вивьен случайно переместилась в 1350 год во Францию? – спросил я, когда уже было принято общее решение, что именно мне предстоит отправиться на её поиски. – Как я понимаю, чума – это какая-то болезнь? Хотелось бы узнать о ней поподробнее. Как мне обезопасить себя и Вашу дочь от заражения?

– Да, это страшная болезнь, – кивнул профессор. – Присядьте, рассказ может затянуться.

Мы с Тёрнером устроились на диване рядом с профессором и приготовились слушать. А тот, немного подумав, начал объяснять, с чем именно мне предстоит столкнуться:

– К сожалению, Вивьен оказалась едва ли не в самом ужасном временном периоде из всех возможных. Именно тогда, а если быть точным, то в 1346 году, за четыре года до появления моей дочери во Франции, до Европы докатилась ужасная болезнь, опустошающая города и убивающая всё на своём пути – бубонная чума. Вообще, эпидемия чумы 1346-1353 годов была уже второй по счёту в истории, первая случилась в шестом веке нашей эры. Но она стала намного страшнее. Не зря же эту вторую пандемию прозвали Чёрной смертью.

– И что же, от неё не было никакого спасения? – растерянно спросил я, слегка озадаченный словами профессора.

– Если человек подхватывал эту ужасную заразу, то в девяноста девяти процентах случаев умирал, – ответил тот. – Медицина тех лет оставляла желать лучшего. Конечно, заражались не все, но очень многие. В каких-то отдалённых деревнях могли и не слышать ни о какой болезни, в городах же она забирала в загробный мир половину, а в некоторых случаях почти всех жителей.

– А как сделать так, чтобы зараза не прицепилась ко мне? Или если я найду Вивьен, а она уже заболеет, как мне её вылечить?

– Если ты её найдёшь, – начал говорить профессор, но тут же поправил сам себя. – Вернее, когда ты её найдёшь, поскольку я надеюсь, что так оно и произойдёт, вы сразу вернётесь обратно, так что тебе в любом случае не придётся её лечить. Но на твои вопросы я отвечу позднее. Сначала я хотел бы рассказать, что вообще представляет собой чума и откуда она появилась. Это болезнь, вызываемая чумной палочкой. Она пришла из Монголии, до сих пор являющейся одним из основных природных очагов чумы. Всё началось с пустынного сурка. Он был любим кочевниками за его запасы жира и шкуру, из которой монголы делали себе головные уборы. Именно так со зверька на человека и попадали заражённые чумой блохи. Но эти мелкие насекомые не смогли бы сами допрыгать до Европы и уничтожить миллионы людей, тут им помогли крысы. Они прятались в запасах, которые несли караванщики и торговцы.

Сделав паузу, профессор сказал:

– Что-то у меня в горле пересохло.

После этих слов он поднялся, взял со стола стакан воды, сделал несколько глотков, а затем вернулся на своё место и продолжил:

– Первая вспышка чумы в Монголии перекинулась на Китай, буквально выкашивая целые города. Но это было только началом, и Чёрная смерть двинулась на запад по Великому шёлковому пути и морским караванным дорогам. Бывало даже, что в порты прибывали корабли с одними трупами на борту, за исключением лишь нескольких выживших. Она была самым настоящим захватчиком, завоевателем, ненасытным монстром, поглощающим всё новые и новые страны, и вскоре докатилась до Италии. Итальянцы первые, кто начал применять карантин, что означало на их языке «сорок дней». Именно столько все прибывшие корабли и караванщики должны были выждать, прежде чем им позволяли зайти в город. А потом болезнь двинулась на север и охватила всю Европу, в том числе и Францию. Туда мою дочь и забросило, в самый настоящий кромешный ад.

Профессор замолчал, тяжело вздохнул и опустил голову, поэтому я постарался его успокоить:

– Не переживайте, я обязательно разыщу Вивьен, чего бы мне это ни стоило. Поделитесь ещё какой-нибудь информацией, которая может пригодиться мне.

Профессор кивнул и стал рассказывать дальше:

– Никто не понимал истинной причины болезни. Врачи не знали, как лечить её, к тому же им мешали толпы причитающих священников, которые твердили, что если люди умирают, то такова воля божья. Помимо простых врачей были ещё и хирурги, которые решили, что победить болезнь можно, вскрывая бубоны.