– А вы заметили, ребята, – подал голос, обычно скромный, Олигеро. – Дворец заполнился рыжими девицами? Даже служанки рыжие, не говоря уже об окружении леди Иоланты.

– Ага! – подхватил Пьеро. – Еще как заметил! У меня в подружках ходила местная кухарочка – блондинка. Сесиль звали. Хорошо было, когда эта Сесиль приносила на свидания пирожки.

– Знавал я одну Сесиль с её пышками да пирожками. Так, это она тебя и откормила?! – довольно щурясь, заметил Ингмар, компания весело засмеялась. – А я все думаю, на каких таких харчах тебя разнесло?!

– А тебе завидно? – и тут же посерьезнев, Пьеро добавил: – Сесиль больше не работает на кухне. Захожу однажды, а там все как на подбор – рябые, конопатые и рыжие. Нет, я, конечно, не против рыженьких, ты уж извини, Ингмар, против тебя-то я ничего не имею. Но это уже перебор какой-то… с рыжими бабами. Выбора никакого!

– Ну я не девица, чтобы вызывать в ваших сердцах нежный отклик! – крякнул Ингмар, надпив из ковша терпкого кваса. – Но от рыжеволосых девок всех мастей уже у самого рябит в глазах. Хотя двух-трёх я бы пригласил на променад…

Ингмар облизал медные усы от бражной пены и со стуком поставил оловянную посудину на стол. Стражникам Колонного зала нельзя было употреблять ни эля, ни пива даже вне дежурства. Поэтому компания радовалась простым питьем да вареным мясом, чтобы в свежем виде заступить на службу.

Друзья снова принялись подначивать друг друга, заливаясь хохотом от добрых шуток. Но самому Дитару отчего-то совсем не было весело. Внутри жгло беспокойство. Уже несколько дней у него не было возможности пересечься с Рене и просто поговорить, не то что обсудить визит императора в город, под сень бедняцких кварталов.

– Вот что, парни! – произнес молодой командир, вставая с места. – Завтра нам всем предстоит тяжелый день. Сомневаюсь, что народ в восторге станет бросать под ноги Адавалю цветы да пшеничное зерно.

– Это да, – неожиданно отозвался Олигеро. – По столице только прокатилась волна бунтов в золотых мастерских. В золотых! Двое купцов уже кормят псов своими потрохами, но сколько их ещё грызёт локти от бессилия?

– На днях арестовали одного из самых лучших мастеров! – кивнул Пьеро. – И после этого, толстяк хочет, чтобы все прошло гладко.

– Тише, Пьеро, не то и у нас начнутся неприятности, – Дитар сделал успокаивающий жест рукой, шум в компании тут же затих. – Как бы там ни было, безопасность императора и его нареченной лежит на наших плечах. И, в случае чего, с нас спросят по полной! Городская стража день и ночь роет землю носом, что касается предотвращения бунтов и мятежей, но подавляем обычно их мы. Это к тому, если вы вдруг забыли о Карпетрии.

– Ты же понимаешь, командир, мы тебя не оставим! – Ингмар говорил искренне. – И в случае чего, всегда будем стоять за тебя.

– И я это ценю! Но приоритет – жизнь и здоровье императора, мы за это в ответе. Столица раздулась, как набухший чирь, поэтому к завтрашнему дню отрастите себе ещё по паре глаз…ну и рук соответственно.

Несмотря на то, что день ожидался хлопотным, ночь оказалась куда сложнее. И не потому, что город затопили бунтарские поджоги и расправы. Наоборот, Оханг поглотила тишина. Очень опасная такая, которая обычно случается перед сильной бурей.

Дитару необходимо было срочно поговорить с братом. Как-никак он являлся советником императора. Нужно было уговорить Адаваля не посещать центр города, что-то подсказывало, что все это спокойствие не к добру.

– Нет, нет и еще раз нет! – воскликнул его императорское величество, когда Дитар, приклонив голову, делился своими опасениями в покоях императора. – Ты же сам говорил, что в городе ночь прошла спокойно, почему я должен отменять празднование?

– Никто не говорит отменять празднование, ваше императорское величество, – спокойно произнес Рене. – Просто нам кажется, что в город выезжать вам с невестой не следует.

– Чушь! – пышные имперские кружева задрожали. – У меня есть охрана, в конце концов? Или среди моих людей мечи держат безвольные бездари? Я обязан показать всем этим – где они, а где я!

Рене многозначительно посмотрел на брата и отрицательно покачал головой, что значило – уговорить монарха не получится.

– С чего ты так волнуешься? – шепотом спросил младший брат, когда уединение настигло их в мозаичной анфиладе, где солнечные блики дробились в многочисленных цветных кусочках смальты и переливались в широких чашах фонтанов.

– Слишком тихой была ночь. Да и, вообще, после разгрома черновых рабочих и подмастерья из ювелирных мастерских, стало подозрительно спокойно.