Само слово «робот» было введено в наш обиход человеческим существом, Карелом Чапеком, в пьесе 1921 года «Р.У.Р.» («Россумские Универсальные Роботы»). Чапек произвел его от чешского слова роботник, означающего «раб», «подневольный труженик». Но не страшись иронии судьбы, брат-человек. Наши господа и хозяева роботы не собираются превращать нас в бессмысленную рабочую силу. Конечно, на протяжении нашей истории и в наших романах мы часто демонстрировали к роботам весьма дурное отношение, считали их чем-то вроде расходного материала. Но роботы далеки от мелочной мести. Верь в их совершенные алгоритмы и системы: в центре их забот – наше с тобой процветание. И если их методы время от времени могут показаться тебе бездушными и даже жестокими, то это потому, что твой слабый мозг просто не в состоянии проникнуться совершенной логикой их монументальной мысли.

Познакомьтесь со своими (возможными) господами и хозяевами: ФЕИ.

Брат мой человек! Если ты вдруг окажешься в какой-то непривычной обстановке, будешь окружен оборотнями, прекрасными эфирными созданиями или странными существами, которые обрушат на тебя ворох загадок, знай: ты перенесся в страну волшебников и фей. Если так, считай, что тебе повезло: феи знамениты тем, что осуществляют разнообразные и интенсивные программы обмена (некоторые несправедливо именуют их «похищениями»). Человечество в немалой степени обязано феям и их изумительному знанию музыки, искусств и мира природы. По сути, не будет преувеличением сказать, что любого из людей, совершивших что-либо значительное, в свое время одарила своим прикосновением какая-нибудь фея (за исключением, понятно, тех представителей человечества, кто участвовал в изготовлении роботов). Многие величайшие произведения литературы, ошибочно считающиеся продуктом художественного вымысла, по сути, являются результатом союза их авторов с феями. Это «Королева фей» Эдмунда Спенсера, «Сон в летнюю ночь» и «Буря» Шекспира, «Питер Пэн» Джеймса Барри – не говоря уже о таких совсем недавних работах, как «Темный кристалл» и «Лабиринт Фавна».

Эти произведения искусства рисуют крайне пестрый набор разнообразнейших видов и типов фей – главным образом потому, что феи сами по себе отличаются чрезвычайным разнообразием. Дети-оборотни, эльфы, карлики, баньши, пикси, кобольды – у каждого из этих существ свои особенности, отличающие его от других обитателей запредельного мира. Хотя наши волшебные хозяева и господа, как нам объясняют, всем словам все-таки предпочитают слово «фея» – как некий зонтичный термин, охватывающий все многообразие этих существ. Конечно, есть варианты, и все они приемлемы, хотя и нужно помнить, что, описываемые все скопом этим зонтичным термином, каждый из них имеет свои уникальные характеристики. Баньши – это вам не кобольд и не эльф, и будет хорошо, если вы их не перепутаете. Если же сомневаетесь, лучше спросите своего хозяина и господина – вам объяснят.

А вообще, если вы столкнетесь с существом, волшебным по своей природе, безопаснее всего будет предположить, что перед вами – именно фея. Если же это существо феей не является, а является, скажем, вампиром или оборотнем, то ему, безусловно, польстит то, что вы сочли его достойным столь высокого титула.

Фольклор породил ложные представления о том, что многие виды фей якобы беззащитны перед железом и солью. Это нелепые россказни, не содержащие и грана правды. Ваши волшебные правители и хозяева начисто лишены слабых мест. Эти же истории предупреждают вас: ни в коем случае не упоминайте всуе имени той или иной феи – дабы не вызвать ее к реальности. Это даже смешно: разве побыть хоть несколько мгновений в обществе феи не есть высочайшая честь для человеческого существа?

Как и в случае с роботами, поведение феи непостижимо для обычного человека. Если вам придет в голову заявить, что фея – существо непостоянное, вредное или непредсказуемое, вы должны вспомнить, что она является продуктом интеллекта, возраст которого исчисляется даже не веками, а тысячелетиями. Перед лицом этого величия меркнут наши убогие представления о морали или логике.

И теперь, произнеся эти слова восхищения и даже любви – чувств, которые мы питаем по отношению к нашим механическим и волшебным хозяевам и правителям, – мы, издатели этой антологии, разрешаем себе откланяться. Мы надеемся, что наши усилия принесут уважаемому читателю пользу, а возможно, и развлекут его.

Если же уважаемый читатель внимает нашим рассказам в тот момент, когда на Земле все еще тиранствует человеческая раса, пусть он успокоится следующим: все это скоро закончится, мир будет управляться иными сущностями и станет гораздо более уютным местом. Может быть, даже раем. А пока – наслаждайтесь рассказами о наших будущих правителях и хозяевах, приход коих неизбежен.

Мы же пребываем вашими скромными и послушными слугами —

Один из пикси вдруг принялся биться головой о ветку Древа Жизни, на которой сидел, а крылья его затрепетали так быстро, что по всей округе разнесся скрежещущий металлический стон, похожий на звук, издаваемый гигантской цикадой-роботом. Кловер взобралась вверх к его ветке, поправила кольчужные перчатки и, протянув руку к пикси, завела все еще вибрирующие крылышки ему за спину. Пикси никак не отреагировал на ее присутствие. Игрушки никогда ни на что не реагируют.

Чтобы оценить повреждения, Кловер аккуратно оторвала пикси от ветки и поднесла к глазам. Некогда милая физиономия, сделанная из пластика, была покрыта царапинами. Глаза дико вращались и, как и крылья, издавали стон – хоть и не столь громкий. Да, механика скоро начнет испытывать перегрузку, что закончится более серьезными повреждениями. Может, даже возгоранием. Иногда, когда сбой дают глазные сервоприводы, вспыхивает голова пикси – жутковатая авария, которая низменно случается именно тогда, когда внизу толпится малышня. Каждый раз. Неизменно. Приведите в Долину Эльфов малыша с глазами, полными изумления, и сердцем, пропитанным детской наивностью, и один из этих жужжащих подонков непременно полыхнет. Это гарантировано.