— Пришел он в себя довольно быстро, — усмехнулся мистер Дарем, который очевидно даже сейчас намеревался стоять на своем. — И по какой причине вообще его принесло в настолько неподходящее время в спальню моей невестке?

Джордж с досадой покачал головой и подлил брату Шерри. Он изо всех сил как и цеплялся за остатки прежнего здравомыслия.

— Он часто навещал Сьюзан, возможно, даже излишне часто. И вообще выказывал ей всяческую симпатию, пусть даже последние дни моя «милая» женушка кривилась при его появлении. В поведении Кина не было ничего необычного, пусть он и тот еще… кобель болонки, — высказал свое мнение капитан.

Старший Дарем как и его младший брат не благоволил к мистеру Кину, однако не пытался придать ему демонические черты.

— К тому же Сьюзан Дарем приказала избить бедолагу, — напомнила я, желая добиться хоть какой-то справедливости для мистера Кина. Не только из-за своих чувств. — Настояла на ударе в живот и приказала убить мистера Кина позже.

Священник пожал плечами, при этом его лицо сохраняло привычное непримиримое выражение.

— Вряд ли шут пошел так далеко, что раскрыл сообщнице свою человеческую личность, — протянул мистер Дарем и посмотрел не меня взглядом, полным чувства собственного превосходства. — Он морочил Сьюзан так же, как и вас, мисс Бет. Фэйри на то и фэйри, чтобы морочить вообще всех вокруг.

Я могла согласиться с тем, что шут Неблагого короля вряд ли стал бы слишком сильно откровенничать со Сьюзан Денби.

— Однако так горячо нелюбимый тобой Джулиан Кин прошел все твои проверки, разве нет?

Слова счастливого вдовца звучали вполне разумно, однако недостаточно убедительно, чтобы мистер Дарем оставил все свои подозрения.

— Сьюзан говорила, что шут слишком могущественный, что мне с ним все равно не сладить… — напомнил мистер Дарем. Нет, он не желал сдаваться. Викарий продолжал настаивать на том,

Однако же мистер Кин, очевидно, уже не надеявшийся поправить многострадальное здоровье в Сеннене, собирался покинуть деревню и вернуться в столицу. Что уж там молодой актер наболтал полиции — дело десятое. Но факт остается фактом — Джулиан Кин собирал вещи, и из-за его отъезда горевали куда больше, чем из-за смерти миссис Дарем.

На следующий день столичный актер уже отбывал из Сеннена. Даже не стал дожидаться, пока сойдут синяки, так рвался убраться подальше из места, которое не принесло ему ничего кроме тумаков и подозрений во всех возможных грехах.

— Вот и увяла его любовь, — констатировал чрезвычайно довольный собой и всей ситуацией в целом. — И что вы теперь скажете о своем «сказочном принце»?

Я только вздохнула, не желая отвечать викарию. Пожалуй, в каком-то смысле я даже радовалась отъезду Джулиана Кина. Куда проще идеализировать того, кого рядом с тобой нет и никогда не будет. К тому же мистер Кин на мое счастье так и не успел узнать, за кем нас самом деле ухаживал, так что покидал меня актер со спокойным сердцем и без великих сожалений.

В свою очередь я готова была его также спокойно отпустить. В конце концов, несчастная любовь — в какой-то мере даже приятное переживание. Можно будет до старости вспоминать о том, как была без памяти влюблена в невероятно красивого юношу, но судьбы была к нам жестока.

Разумеется, когда я буду старой и седой, то уже наверняка не стану вспоминать, что вместе с грустью пришло и позорное облегчение.

Мистер Кин перед отъездом счел необходимым явиться ко мне и попрощаться лично. Даже присутствие преподобного Дарема не остановило актера, хотя на викарий молодой человек косился с подозрением и откровенной опаской.

— Значит, вы уезжаете на побережье? — спросила я у мистера Кина, который печально смотрел на меня. Синяки в свете солнца переливались всеми оттенками лилового.

Юноша пожелал перебраться из нашей деревни в захолустье в место более приятное и более пригодное для отдыха. Как и следовало поступить изначально.

— Да, мисс Бет, — с умеренной печалью подтвердил Джулиан. — К несчастью, мне стало только хуже. Надеюсь, море меня излечит.

Сцена была и на этот раз сыграна великолепно: мистер Кин стоял так, что лучи солнца падали на его лицо под самым выгодным углом, вызолотив кожу. Изумрудные глаза сияли неземным светом. Оделся юноша просто, но со вкусом. Сегодня Джулиан собирался произвести поистине сильное, возможно, неизгладимое впечатление.

Мистер Дарем возмущенно уставился на юношу. Ну да, преподобному пришлось куда хуже, поэтому жалобы столичного актера викария попросту возмущали.

— Нам всем будет вас не хватать, — произнесла я, против воли залюбовавшись молодым человеком перед собой. Хотелось запомнить его как следует.

«И мне особенно».

Разумеется, я ничего подобного не сказала. Не могла сказать, да и не хотела — не при мистере Дареме, да и не после того как Джулиан Кин продемонстрировал свое истинное, далеко не наивное лицо.