– Больше не могу, - говорит он.
– Все равно ничего у нас не выйдет.

– Только через три дня можно будет опять установить с ними связь. Ты же знаешь, что может случиться за эти три дня.

– Знаю, - отвечает молодой и скрывается где-то в темноте. Когда он возвращается, экраны опять горят зеленым светом.

– Исправил?
– спрашивает он.

– Да. Полетело сопротивление и перегорела лампа. Я скрутил провода рукой. Где ты был?

– Вылил на голову кувшин холодной воды. Начинаем.

– Начинай, - отвечает старший.
– Пойду последую твоему примеру.

Передатчик опять начинает работать на полную мощность, восточная часть неба светлеет, но над куполом обсерватории еще ярко горят звезды.

– Может, не стоит?
– говорит один.
– Может, они уже вошли в тень планеты и только через три дня...

– Это если они движутся нормальным курсом. У нас нет никаких сведений о них, может, они уже сошли с курса.

– Может быть, - отвечает тот и осторожно, чтобы не повредить ламп, увеличивает мощность.

Когда они выключили главный передатчик, солнце уже вынырнуло из-за горизонта. Тот, что помоложе, стоял посреди зала, подняв кверху длинные руки. Пропотевшая сорочка прилипла к телу. Отключив аппараты, они вышли из душного помещения. Некоторое время стояли на ступенях перед выходом, дыша свежим горным воздухом.

– Пойдем пешком?
– спросил старший.

– Ты спятил - после такой ночи!

– Ну я пойду, а ты как хочешь, - сказал старший.

Они прошли мимо мастерских. Пустой автобус стоял на своем месте. У выхода, там, где дорога пересекала живую изгородь, человек в темно-синей форме знакомым жестом попрощался с ними, поднеся руку к козырьку фуражки.

Обочины дороги заросли низкой светло-желтой травой; между травинками чернеют осколки гравия. Короткий, но крутой подъем на моренный вал. Карликовые стволы горных рододендронов, прижавшиеся к земле, доползли и до этих высот. Старший немного отстал, младший остановился, оглянулся.

– Ты что?

– Ничего. Цветут как-то странно... белые.

Старший наступил ногой на одну из веток гибкого растения.

– Они выдерживают даже здесь, - сказал он, - а ведь там, внизу, их, кажется, выращивают в теплицах.

Впервые за много часов он усмехнулся. Младший подошел к нему.

– Может, все-таки поедем?

– Нет, - буркнул старший.
– Приятно подышать свежим воздухом после такой ночи.

Он убрал ногу, и ветка пружиной взметнулась вверх.

– Хорошо...
– сказал младший.
– Идем.

– Отвык?
– спросил старший:

– Да. Отвык, но это ничего.

Они шли по обочине, спускаясь вниз вдоль крутого обрыва. Под ними раскинулась долина, виднелись облака, плывущие с низин. Было слышно, как где-то позади горный поток разбивается о скалы. Они шли быстро, но старший обернулся, чтобы еще раз бросить взгляд на скрывающуюся за поворотом паутину антенны - последнее напоминание о космодроме.

Шоссе извивалось здесь по склону, а трава была гуще и выше. Карликовые рододендроны уступили место редко разбросанным соснам.

– Думаешь, они вернутся?
– неожиданно спросил младший.

Они опять остановились на обочине.

– Понимаешь...
– сказал старший, - если предположить...

– Нет, - торопливо прервал его младший, - не допускаю и мысли, что они... Но ведь за те дни, которые прошли с момента прекращения связи, мы сделали все, что могли. Ведь еще никогда не было, чтобы столько дней... и ничего.

– Было, - ответил старший, - только ты еще слишком молод, чтобы помнить это.

– Когда?
– спросил первый.

– Дяденька!
– неожиданно прервал их чей-то голос.
– Дяденька!

Из небольшого соснового бора выбежало несколько мальчишек.

– Дяденька, - тихо сказал один из них.
– Вот он...

– Что?

– Шлем, - сказал паренек.
– Дяденька, вы видели настоящий шлем космонавта? Он ведь такой, верно?

В руке у мальчугана был шлем, склеенный из бумаги.

– Да, - серьезно ответил старший.
– У космонавтов именно такие шлемы. Точно такие, ты теперь космонавт.

– Хорошо, - обрадовался мальчик, - а то вот он говорит, что шлем плохой. Теперь я могу лететь на другую планету,

Они постояли еще немного на шоссе, но разговор не клеился.

– Ты говорил, - сказал младший, - о том, что...

– Да, это было давно. Они полетели вчетвером, плохо рассчитали посадку, и ракета разбилась о поверхность Луны. Была повреждена радиостанция и часть емкостей с кислородом, в реакторе обнаружилась радиактивная утечка. Они умирали с голоду, а рядом была пораженная радиацией пища, им недоставало воздуха, и руководитель полета покончил с собой. После разрыва связи все примирились с их смертью, - он на минуту замолчал.
– Все, за исключением очень немногих. Потом их нашли, и один из этих людей даже до сих пор работает на базе.