– Я не знаю… Я… не знаю…. Они… Взбесились просто, я не знаю, что на них нашло… ворвались сюда, перевернули вверх дном всё, охрану еще на входе смели… Их было много, очень много… Я убежал, спрятался в подсобке сначала, но они ворвались в мой кабинет, я это слышал. Громили всё… Звали меня, говорили только одно – «выходи»…. Я думал, что митинг наверное какой-то перешел все границы, попытался дозвониться до полиции – но, как и всегда… Занято… Нас игнорируют просто, занято всегда… я пытался связаться с другими городами, у меня есть коллеги, знакомые, но инет не ловит месяц уже… с объявления первой «блокировки»…

– Месяц….? – повторил я, чувствуя сумбур в голове. – Блокировка была часа два назад….

– Я слышал. Здесь два вида блокировок, как понял я. И это только моё предположение. Но в первый раз объявление звучало не что-то вроде «оставайтесь дома», а «не пытайтесь выехать за пределы города». С этого момента началось… Вот это всё в общем.

– Началось ЧТО? – честно говоря, этот диалог с перепуганным до сырых штанов человеком начинал меня бесить, но я понимал, что, если я хотя бы на крик сорвусь, он просто «закроется». Тише… спокойствие… Только, мать его, спокойствие…

– Я… У нас вчера был день города. Все отмечали, праздновали… Я всё это время был здесь, мы тоже отмечали… Под утро к нам начали ломиться. Ничего серьезного, как нам тогда казалось, люди выпившие, у нас такое бывает часто, если в центре города праздник справляют. Выставили охрану. Но потом…

Рома отвёл руки от лица. Его глаза уже успели набухнуть от слёз. И он продолжил:

– Потом их стало так много… И я слышал… Я слышал, как кричали так, будто кого-то убивают. Кричали так громко и так нечеловечески… Этот крик не передать словами… Он заглушал динамики на площади и был таким диким… утробным … потом, как мне показалось, даже хрип этот предсмертный стал оглушающим…. Кто-то умирал. Или что-то… Но, как мне кажется, это был крик тысяч людей, собравшихся тогда на этой площади, чтобы праздновать…

Возникла пауза. Юра закурил, и я жестом попросил его дать мне сигарету. Я бросил два года назад, но сейчас понимал, что бросил бессмысленно. У меня руки дрожали уже от увиденного и от этих рассказов… Я закурил. Терпкий вкус табачных смол и никотина приятно проскользили по горлу в лёгкие. Так легче. Пусть это и самовнушение. Сейчас и именно сейчас – помогает. Едва я успел затянуться, Рома продолжил:

– Примерно через час люди стали просто колотить кулаками по дверям, потом с ноги кто-то дверь выбил и началось… Они были просто в ярости, даже алкоголь не может такое сотворить с толпой… Не было ни лозунгов, ничего… Они убили охранников, всех, вообще всех… Я слышал их крики, но не нашёл их тел… Они их унесли с собой… Я не знаю, зачем… А потом…. Никого… Все куда-то ушли…

Затянувшись еще раз, я пытался привести свои мысли в порядок. Люди обезумели, но где связь…? да, им объявили тогда из динамиков, что они не могут с этого момента больше покидать это место. Да, что-то произошло, что-то повлияло на людей. И я задал закономерный вопрос:

– Почему мы тогда адекватны? В какой-то степени, конечно. Но всё же. Насколько я понимаю – сейчас и именно сейчас – происходит блокировка. Но мы же не кидаемся тебя убить, так…?

– Да, это так, но… – Рома снова замялся. – Я не знаю… Я честно не знаю… Они все ушли и…

Я не хотел дальше слышать этот поток мыслей. Для меня уже хотя бы образно было хоть что-то понятно. Мысль «здесь что-то не так» превратилась в «здесь что-то очень и очень не так».

Безумно не так.

Положив руку на плечо Роме и почувствовав, как он дернулся всем телом, я произнёс:

– Сначала спустимся в архив. Я хочу посмотреть, на проекты зданий. Они там есть?

– Должны быть.

Мы подошли к двери, ведущей к подвалу. Рома шёл позади нас, но обогнал нас по лестницам у самой двери. Хоть его руки и тряслись, но он всё же достал связку и громыхая её звоном всё же нашел нужный ключ и отпер дверь. Поначалу, кроме темноты я ничего не увидел, но Рома щёлкнул выключателем и предо мной предстала обычная каморка, площадью как ванная в панельном доме. Было всего шесть стеллажей по бокам и по нескольку папок на них, хаотично разбросанных, а спереди была железная, проржавевшая дверь, сквозная.

– Это что, всё? – недоумевая воскликнул Юра, видимо, тоже был тут в первый раз.

– Ну да… – неуверенно ответил Рома. – Здесь в основном планы и чертежи, как зданий, так и улиц, отчеты о проведении работ, чеки, отчёты коммунальных служб и судебные иски… Они все старые, новые у меня в канцелярии на первом этаже, но там на самом деле ничего интересного. Новых проектов не было, единственное – отчеты о ремонтах улиц и косметическом ремонте некоторых зданий. Бюджета как такового у нас нет, многое делается по внутреннему налогообложению, но много ли так соберёшь…

– Ясно… – практически оборвал его я и достал со стеллажа папку, которая была ближе всех ко мне. Крупными буквами на пожелтевшей папке была приклеенная надпись, с размытыми, едва читающимися буквами – «Стелла».

«1984.08.29». Приписка в углу разрыхлевшей страницы была едва читаемой. «Для членов правления Объектом 23 РСФСР, без копий»

Посередине – «Отчёт за 2-е полугодие»

Открыв журнал, я увидел пожелтевшие и грязные разлинованные страницы с очень мелким почерком. Это было едва читаемо, где-то буквы стёрлись от времени, и бумага была вся деформирована от частых перелистываний, корректировок и дополнений.