— Ах, Колесников! Ну надо же… Я и не знал, что… Хм… Ладно, сейчас. Одну секунду.

Он снова скрылся в своей комнате, наконец раскрыв секрет перемещения внутрь — он просто проходил боком. В первый раз я этого не понял просто потому что не мог понять, где у этого пузыря перед, где зад, а где бок.

— Почему он так отреагировал на мою фамилию? — спросил я у Ники, пока Драйза не было.

Ника пожала плечами:

— Наверное, из-за того, что мы попали… «В переплет». Он же знал, что это была я, и наверняка знал, что со мной был Колесников. Ты, то есть. А теперь узнал, что ты еще и первокурсник. Вот и удивился.

— Тому, что я Колесников или что я первокурсник?

— Всему и сразу. — улыбнулась Ника. — Между первокурсником, как ты, и третьекурсником, как я, разница почти такая же, как между тренированным реадизайнером и простым человеком. Поэтому он и удивился, что мы оба выжили в одних и тех же условиях.

— Ну-ну, знал бы он всю историю. — усмехнулся я.

— Не стоит. — серьезно сказала Ника. — Драйз крайне эмоционален… Он потом двое суток спать не будет.

— Бедолага. — хмыкнул я.

— Я серьезно. Драйз хороший.

— Такой же хороший, как и весь райский образ академии? Ровно до завтрашнего утра?

— Нет, Драйз правда хороший. Он всегда был добр к студентам и помогал им по мере возможности. Не смотри, что он толстый, студенты шутят, что он от нервов такой.

— Да не собирался я его обижать. — я махнул рукой. — Дела мне до него нет, если честно.

В этот момент Драйз выкатился из своей комнаты вторично. В руке он держал небольшой планшет, по которому неуклюже елозил толстым пальцем.

— Вот. — наконец изрек он. — Ника Висла, понятное дело, третий этаж, двадцать восьмая комната. Твоя соседка все та же. Серж Колесников — первый, понятное дело, этаж, комната тринадцать.

— Повезло. — хмыкнула Ника.

— Ой, перестань! — отмахнулся Драйз и убрал планшет куда-то. Казалось, будто прямо в складки жира. — Суеверия разводить. Держите ключи.

Он вытянул вперед руки, в каждой из которых было зажато по пластиковой карточке — такой же, как использовала Ника в отеле, только без красивых рисунков. Обычные пластиковые карточки.

Я взял свою, и впервые обратился к Драйзу напрямую:

— А наш багаж… Он был в поезде, когда мы… Ну… В переплет попали. Нам сказали, что он нас ждет в общежитии.

— А он уже в комнатах. — махнул рукой Драйз. — О вас позаботились, не переживайте.

— Отлично, спасибо. — кивнул я.

Надеюсь, лук в порядке. Вот все остальное даже не интересует, а лук — очень даже.

— Ну, удачного заселения. — улыбнулся Драйз и снова скрылся в своей комнате.

Мы с Никой дошли до конца коридора, где его пересекал еще один — как раз и соединяющий корпуса между собой. На полу были наклеены две яркие стрелочки, синяя и красная. Синяя указывала налево, красная — направо.

— Давай в комнату, осмотрись там, познакомься с соседом и через двадцать минут встречаемся тут же. — сказала Ника, повернувшись направо. — Устрою тебе экскурсию по академии.

— Добро. — кивнул я.

Ника чмокнула меня в щеку и ускакала к лестнице.

Я же свернул налево, миновал лестницу и пошел вдоль рядов дверей в поисках своей.

Найдя дверь с номером тринадцать, я приложил карточку к сканеру, вспоминая, как это делала Ника в отеле, сканер пискнул, моргнул зеленым и дверь отчетливо щелкнула. Я потянул за ручку и открыл ее.

Моего соседа в комнате не было. То есть, не было сейчас, а вообще, судя по половине комнаты, он тут очень даже присутствовал.

Одна из двух простеньких железных кроватей была не застелена, возле нее стояли растоптанные высокие ботинки, а на тумбочке рядом лежал планшет, очень похожий на тот, с которым сверялся Драйз. Один из двух шкафов в комнате тоже был приоткрыт, и из него торчал кусок какой-то одежды серо-стального цвета.

Больше ничего я осбо рассмотреть не успел, потому что сканер за спиной внезапно пискнул, и личинка замка отчетливо щелкнула.

Я обернулся, чтобы увидеть своего новоиспеченного соседа, и печально вздохнул.

Да уж, повезло так повезло.

Мой сосед, судя по всему, тоже был не особо рад меня видеть. Сложно сказать, был ли он не рад конкретно мне, или его в принципе не устраивало жить с кем-то, и он предпочел бы оставаться один… В любом случае, глаза его недовольно сузились. Учитывая то, что они и без того были узкими, как щели между пластинами ламинарной брони, это вылилось в то, что глаза вообще практически исчезли с его лица.