Вздохнув, она вдруг отчетливо поняла, что эта поездка нужна ей позарез. И не важно – с кем и как она попадет в Заемье. Ничего страшного не произойдет, даже если ей придется оказаться там в одиночестве. Всего лишь несколько часов, возможно день, в окружении воспоминаний и в поиске вдохновения. У нее есть деньги, чтобы ни от кого не зависеть, и время, чтобы посвятить его себе. Вернуться в детство, к Шуше. К девочке, которую как она ни старалась, но так и не смогла забыть. Вернуться в то место, где она впервые испытала самые сильные чувства – восторг, страх, ужас и… любовь.

Если заявиться в гостиницу к назначенному режиссером Кушнером часу, то, возможно, удастся получить место в автобусе. Она готова приютиться в уголочке и помогать чем угодно. А если, все-таки, не получится, то тогда она отправится на автовокзал и поедет сама. Когда-то ведь надо становиться самостоятельной, в самом деле?

После того, как она приняла решение, на душе сразу же полегчало. Полина не представляла, что ей может потребоваться из вещей – та поездка с отцом «в поля» была первой и последней. Следующее лето она провела на море, под Ялтой, у родственников матери. Но воспоминания об этом были скудными и размытыми. Море, разумеется, было красивым, еда, кажется, вкусной, но на фоне таблеток и постоянного полусонного состояния все это прошло мимо. Разговоры полушепотом, кривые взгляды – вот, пожалуй, и все что запомнилось.

Через пару недель после возвращения отношения между родителями перешли в стадию холодной войны. Единственное, что Полина поняла – тогда в Ненастьево с ней случился нервный срыв. Такой, что потребовалась помощь психиатра. Взбешенная мать рвала и метала, обвиняя отца, что он забил голову дочери россказнями о том, чего нет, и поэтому детская психика не выдержала. Полина даже не пыталась встревать между ними, но с тех пор чувство вины прочно засело у нее внутри. Легче всего было признать, что мать права. А чтобы вернуть свое душевное здоровье, ей следовало прекратить фантазировать и больше не возвращаться к тому, что произошло.

Но наше подсознание умнее, чем кажется. Можно затуманить разум таблетками и уколами, но память все равно найдет лазейку, чтобы поставить перед фактом – это было… было…

– Было! – прошептала Полина, судорожно сжимая кулаки.

Половину воскресенья Полина посвятила уборке. Ведь даже если будешь отсутствовать всего пару дней, стоит привести свою квартиру в порядок, думала она. И руки заняты, и к печенюшкам не так тянет. Следовало бы вообще прекратить это бесконтрольное поедание сладкого и взяться за себя всерьез.

В голове, перебивая друг друга, роились разные мысли и вопросы, и Полине никак не удавалось унять этот вертлявый громкоголосый хоровод. Чтобы как-то успокоиться, она приняла душ и сделала маску для волос. Затем, навертев на голове тюрбан, полила цветы и вытерла пыль. Когда вытащила пылесос, позвонила мать.

– Что делаешь? – спросила без предисловий.

– Прибираюсь, – Полина стояла посреди комнаты и разглядывала оставленный с вечера на ковре рюкзак, отцовскую куртку, россыпь шерстяных ворсинок и клочки газеты.

– Что решила насчет ремонта? Я тут мастера хорошего нашла, недорого, кстати.

– Ничего не решила, – промямлила Полина. – Пока ничего. Когда вернусь, обещаю подумать.

– Когда вернешься? Ах, ты ж… монастырь твой. Помню, – демонстративно вздохнула мать. – Ладно, вольному воля. Приедешь, сразу отзвонись, поняла?

– Конечно, мам.

– И это… – мать вдруг выругалась и громко крикнула в сторону: «Навозу добавь под смородину!». – Давай без чудес, ладно? – обратилась уже к дочери.

Полина поморщилась, а затем неожиданно для самой себя спросила:

– Мам, скажи, пожалуйста, а ты не помнишь, с кем я тогда ездила?

– Что? Куда ездила? Когда? – голос Ираиды поднялся на тон выше.

– В Заемье… – проблеяла Полина и прикусила губу.

– Полина, – в голосе матери появились угрожающие нотки, – что опять не так?

– Нет, я просто хотела…

– Прекрати немедленно! Даже думать об этом не смей! Может, тебе опять начать пить успокоительные? Ты как себя чувствуешь? Я могу записать тебя к врачу без очереди! Или вообще в стационар положить. У тебя все равно отпуск! Вот и отдохнешь – готовить не надо! А я пока ремонтом займусь…

– Не надо, все хорошо, правда! – испуганно крикнула Полина, почувствовав, как зашевелились волосы на затылке. Схватив отцовскую куртку, она прижала ее к груди. Пальцы забегали по ткани, натыкаясь на кнопки и толстую тракторную молнию.

– А почему тогда спрашиваешь? Зачем вообще об этом вспомнила? Мало тебе было… Ты чем вообще занимаешься?! О чем ты там думаешь?!

– Ой, мам, говорю же – прибираюсь! – для пущего эффекта Полина включила пылесос.

– Да вынеси ты там все на помойку, ей-богу! Столько лет прошло. Не помню я ничего и помнить не хочу! Чего и тебе желаю. Короче, приедешь, позвони, поняла? – на другом конце провода что-то брякнуло, затем с грохотом упало. – Да елки-палки, кто ж так лопату ставит? Ты б ее в землю воткнул, что ли…