– Учить все мы будем в следующем году, говорила она.

И заставляла набивать руку, постоянно рисовать кистью и тушью линии, круги и просто буквы алфавита. При составлении пентаграмм и начертании символов нужна твердая рука до автоматизма. В жизни будут разные ситуации и часто просто неподходящие условия и срочность, от которой будет зависеть твоя жизнь. В голове у меня после ее занятий пока была просто каша.

Но Анна Леонидовна говорила. – Просто – зубри и тренируй кисти рук, на плавность и точность линий. Потом все уляжется в твоей голове как надо.

Занятия с наставниками были куда сложней, чем в школе,– но мне нравилось. Хоть мне и иногда казалось, что такой объем информации я просто не смогу осилить и разочарую своих учителей.

Больные приезжали к нам до начала декабря. Потом ударили морозы, да и снега навалило. И дорога к нам закрылась. Чему мы с Любавой обрадовались. Деревню занесло снегом, и только лабиринт прочищенных дорожек соединял дома извилистыми петлями. На Новый год многие мои учителя уехали в город. И мне устроили небольшие каникулы. Чему больше меня обрадовалась Любава.
–

– Настряпаем и наготовим с тобой. А то ведь тебе и этому учиться надо. Вот будет, у тебя свой дом, а ты у меня неумеха. – Что делать будешь? – Продолжала она причитать.

Между делом мы чаевничали. Тихие посиделки у печи. Прошка на чай выбирался и с важным видом слушал наши разговоры, а иногда и встревал.

Любава как то стала рассказывать о моей семье. – Твоя бабушка была красавицей – говорила она. Уж после смерти дочки и мужа как замерзла. Да и дочек избаловала. Говорила ведь ей что не нужно,– а она – одни они у меня остались. – И,– выросли, дурные, – да ленивые. Что одна – что другая. Она во всем проклятье винила.

– А я, думаю, что ленивые были и поэтому никак нигде и не уживаются. И ни с кем.

– А кому охота около себя видеть злую бабу.

– Да все за нее делать. – И. С, людьми вокруг себя, – грубые и неприветливые.

– Чего там себе они решили что особенные. Когда Вера умерла, ждали что им дар перейдет. Даже ведь между собой перессорились.

– Каждая из них ждала, что получит дар и чародейкой тут же великой станет. У них ведь искры есть.

– Я обоим учиться предлагала. Но нет. Надо все и сразу.

– А не получилось так и обида на весь свет и на меня тоже.

– Вот ты у меня молчишь да делаешь. Хотя сила у тебя большая.

А искру тоже раздуть можно. – Но работать надо.

– Волшебство, оно, – лентяев не любит. Подвела итог Любава.

Перед самым Новым годом Прошка притащил, откуда то коробку с новогодними игрушками. Игрушки были очень старыми и большей частью побитыми. Но нас это не расстроило. Мы очистили около елки во дворе снег и как могли ее нарядили. На новый год мы наготовили много вкусностей и чаем встретили его дома у печи. Нам было хорошо.

А утром я вышла во двор и ахнула. Под елкой лежали свертки и коробочки в красивой обертке.

Любава вышла за мной и, смеясь, сказала. Вон тебе, сколько Дед Мороз подарков принес.

И хоть я знала, что Дед Мороз существует и он далеко не такой добрый как в сказках. Карачун, – злой дух. Повелитель холода и морозов. И зимой когда самые морозы стоят и метели вьюжат.– Его слуги заманивают,– кружат – усыпляют – одиноких путников. Вытягивают тепло и превращают в тени. В новых слуг. Подарков от него мне бы получать очень не хотелось.

А вот подарки под елкой я уже догадывалась от кого. Любава помогла все занести в дом и все утро мы все вместе открывали их и радовались им.

Красивый подсвечник это от кузнеца Михея. Его мы поставили на стол и долго любовались красотой и изяществом линий. Подсвечник на три свечи был в форме старого дерева – его ветки и были подставкой для свеч.

Свечи тоже нашлись в подарках. Это Анфисы подарок. Большие свечи,– разных цветов и с цветочной отдушкой. Я видела такие в доме ведьмы.

Толстая книга редких растений – это подарок Питирима.

Шикарный яркий тяжелый альбом с репродукциями – Иван Ваныч.

Дорогой набор мелованной бумаги с кистями и тушью нескольких цветов – Это Анна Леонидовна.

А вот тонкий серебряный браслет и серьги это точно Любава. Когда мы ездили с ней в Моршу, я долго любовалась этим комплектом в витрине.

Я молча подошла к ней, и – поцеловав в щеку, прошептала ей – спасибо. Любава тоже растрогалась. Прошка довольно сказал. А. – Я, говорил, и понравиться, и догадается.