Борс испытывал досаду, оттого что ему приходится терпеть капризы выжившего из ума Гендельштейна, ибо кроме него никто не знает определенных нюансов управления информационным полем. Вот и получалось, что они заложники ситуации, когда приходится ждать, сбрендит Элайджа окончательно, или не сбрендит. А если сбрендит, удастся ли до этого подобрать кого-нибудь, кому этот старый пень захочет передать свои знания. Однако ему надо было обойти остальных участников, тех, кого он считал необходимым посвятить в подробности их положения.

Когда дверь за Борсом закрылась, Элайджа удовлетворенно вздохнул и показал закрытой двери язык. Вообще-то, престарелый гений был ужасный проказник. Визит адмирала ему был неприятен, а уж идти на тот «консилиум» у него и подавно не было никакого желания. У Элайджи Гендельштейна были свои причины очутиться на «Альбатросе». Сейчас он медленно, но верно приближался к цели, а всякие там длинные совещания в его планы точно не входили.

Намусорил в своей комнате дедушка знатно. Все перепачкано землей, несчастный кустик особо пострадавшей герани торчал из горшка корнями кверху, и выглядел даже как-то укоризненно, как Элайдже показалось. Он огляделся, крякнул, вытащил растение и кое-как воткнул в землю снова, приговаривая при этом:

– Прости, дружочек, это все из соображений конспирации, – он повертел головой, взлохматив шевелюру, – Сейчас я самым невероятным образом спешу, но когда вернусь, мы с тобой непременно проведем процедуру по все правилам.

С этими словами Элайджа присыпал многострадальную герань землей и полил остатками чая из кружки. Потом беспомощно огляделся, убираться в комнате ему совершенно не хотелось. Он повозил ногой по полу, затолкал комья земли под стол и под кровать. Ну вот, практически чисто!

– Так, мне пора. Мальчик должен подойти с минуты на минуту, или я сильно в нем ошибся, – бормотал он, общаясь сам с собой, сам же себе и улыбаясь, – О, а я никогда не ошибаюсь в людях!

Все-таки Элайджа был самую малость чокнутый. Он всегда был таким, но это не мешало ему оставаться гениальным. А сейчас он спешил на встречу с Мальгрэном Данко, Генднльштейн был уверен, что парень придет обязательно.

***

Допуск на капитана Эндора Флайта пришел в тот же день, сразу после обеда. Бенгс даже присвистнул от удивления, здорово же пробрало Валевски. Более того, предписано сегодня же заняться изучением! А в 21.00 секретное совещание у Борса.Да еще и подписку о неразглашении хотят от всех…

Ну что ж, подписку они все дадут, это как раз самое простое.

– Вызовите ко мне Флайта, – запросил Бенгс вахтенного по прямому каналу.

– Он на вылете, – поступил ответ от вахтенного.

– Значит вернуть! Через 20 минут чтобы был у меня, – скомандовал командор и отключился.

Флайт был у него уже через 15 минут, и после недолгого напутствия направился прямиком к Марку Валевски, а оттуда уже в сопровождении двух сотрудников службы безопасности был препровожден в секретный архив. Впустили его в помещение одного. А оба сотрудника остались ждать во внешнем модуле. Поесть по его просьбе Флайту принесли прямо туда.

***

В 14.15 по бортовому времени «Альбатроса» Мальгрэн Данко пробрался по коридору мимо архива к заветной двери. Его пару раз окликал служащий, предлагая свою помощь (если бы конечно, он в ней нуждался!), но он сурово отказался, пытаясь иносказательно донести до доброхота, что у него просто неполадки с пищеварением, а потому ему нужно. Что нужно объяснять не стал. Служащий видимо понял и сам отстал, решив, что парень с приветом, хочет осквернить кладовку – пусть. Его это не касается, все равно он с другого этажа.

Когда стюард наконец оставил его в покое, Данко, прислушиваясь и озираясь постучал. Дверь сразу же отворилась, Элайджа ждал его. Старик высунул голову в коридор, глянул туда-сюда, а потом с неожиданной ловкостью втянул Мальгрэна внутрь.

– Привет, – вполголоса поздоровался Мальгрэн.

– Привет, а чего ты шепчешь? У меня тут такие глушилки, что можешь орать, никто не услышит.

А сам в это время щелкал кнопками на своем старом «железе», меняя картинку на камерах.

– Ээээ, добрый день, Элайджа. Вы говорили, если у меня появятся вопросы…

Дед уже уселся в кресло и уставился на него с неподдельным изумлением:

– Что, неужели в формулах разбирался?

Вот теперь Мальгрэн взглянул на него с легкой обидой:

– Простите, но мои мозги под это не заточены. У меня совершенно другие вопросы…

На старика напал припадок хохота, Мальгрэну пришлось терпеливо дожидаться, делая при этом укоризненную мину. Когда веселье наконец иссякло, Элайджа сказал, утирая слезы:

– Мальчик, я в тебе нисколько не ошибся! Я и не думал, что ты начнешь разбираться в формулах. Задавай свои вопросы!