А Тим как обычно вел себя как долбаеб. Даже умудрился устроить небольшую потасовку с двумя пидорасами. В смысле с реальными геями. Благо оттащили его вовремя, а то эта голубая лагуна затянула бы Карамелю с собой. С его то смазливой рожей он бы в их рядах был нарасхват.

Алкоголь лился рекой – по столу, полу, рубашке и глотке. И чем больше проходило времени, тем в глотку попадало все меньше, так как координация подводила.

В какой момент у меня на коленях оказалась Осипова, я уже не помню. Помню только, что она активно терлась своими булками о мой хер, а потом под столом ладошкой мяла его, сжимая через джинсы.

Сучка.

Я, конечно, желал только свою малую, но, черт возьми, причиндалы, что синели между ног, намекали, что моя рука им уже надоела. Да и хер его знает, сколько Бэмби еще собиралась меня динамить.

Короче, Маринка добилась своего. Вернее наполовину. Обрывки воспоминаний показывали картинки, как я в толчке клуба засаживал ей свой полу вялый член в рот, надавливая на ее затылок с такой силой, от чего она давилась, но продолжала свое дело.

Я был пьян настолько, что, кажется, впервые мой хер отказывался полностью вставать. Либо он совсем охренел и не хотел дружить ни с кем, кроме как с мелкой конопатой писькой. Помню, как матерился, так как меня тогда это дико напрягало, но так и не смог вспомнить, удалось ли мне кончить.

После Карамельный все-таки во что-то вляпался, и мы влезли в какую-то драку. Из-за чего и кому досталось – не помню, собственно, как и оказался дома.

А вот то, что башка трещала половину воскресенья забыть не получалось. Собрал свое полумертвое тело и вечером выехал к родителям, так как обещал их навестить после длительного отсутствия.

Предки жили за городом, в частном секторе, и пока ехал через город, понял, что сама судьба мне что-то нашёптывала, потому что я снова встретил сексуальную сучку на мотоцикле.

И я уже начинал любить красные светофоры, как и ее красный спорт.

Уже на выезде из города услышал позади себя рев байка, догадываясь, кто это там так нагло протискивался в межрядье. И какого же было мое удивление, когда одновременно с двух сторон от меня тормознули два черных мотоцикла. Улыбка исчезла с лица.

Еще тогда в кафе мне показалась странной реакция трейсера, и сейчас я убедился в этом, потому что они, не стесняясь, вылупились на меня.

– Какие-то проблемы? – не выдержал, спрашивая одного из них, который был ближе.

Чертовы шлемы меня начинали бесить, так как ничерта не видно было лиц этих придурков. Парень отрицательно покачал головой, как тут же между нами влезла сучка на красном спорте. Белые найки, черные джинсы и обтягивающая тонкая черная кофточка идеально подчеркивали ее тонкую фигуру. Никакой снаряги кроме шлема.

Я не удержался и снова бросил взгляд на ее прогиб, а после и на ее зад.

Заметила, но лишь протянула кулачок в приветственном жесте.

Кажется, это становится традицией.

Я в ту же секунду ударил своим кулаком ей в ответ и услышал приглушенный смех парней. Что так рассмешило этих кретинов, я не знал.

– Мы стали часто видеться, – два черных мотоцикла продолжали стоять рядом, и их владельцы явно прислушивались. Рыжая только кивнула. – Вчерашнее выступление просто пушка. И шлем крутой, от такой улыбки даже любой дантист закачается!

Я не был уверен, что она разглядела меня в толпе, поэтому решил намекнуть, что тоже был зрителем вчерашнего шоу.

Она вновь кивнула, а спустя секунду, когда загорелся зеленый, они все вместе рванули вперед, оставляя меня смотреть на ее удаляющуюся задницу.

До родителей добрался через полчаса.

Мать у меня милейшая женщина, я обожал ее. Отец был ничуть не хуже, а если быть точнее – отчим. Но почему-то когда мама вышла замуж за Соколовского, решила оставить и себе и мне фамилию моего биологического отца. Мишаня был не против, несмотря на то, что сразу официально оформил на меня опекунство. Принял меня, как своего, хотя у самого остался брак за спиной и дочь Ника, которая была младше меня на год..

Девчонка была убойная. Смешная, веселая, с небольшой лопоухостью. В детстве ее это всегда очень парило, и она комплексовала, прикрывая ушки волосами, но сейчас она выросла в очень симпатичную и наимилейшую девчонку, и ее когда-то, якобы, недостаток стал ее фишкой и изюминкой. Ладно, на счет наимилейшей я врал, коза та еще!

Но мы отлично ладили. Она одна из девчонок знала все мои секреты, тайны и переживания. А еще я несколько раз палился в детстве перед ней за дрочкой.

Ох, стебала она меня знатно.

– Ну что, так и не удалось засунуть свой маленький член в рыжую милашку? – после ужина, на который она тоже приехала, мы закрылись в комнате, и конечно же, эта маленькая дрянь сразу начала бить наотмашь.

– Че это он маленький то? – с притворной обидой начал я, заваливаясь на кровать. – И ничего она не рыжая, а просто…