Скидываю спортивные трико, запуская руку в спортивную сумку. Нащупываю футболку. Его. Макара. Достаю, прижимая к лицу. Запах почти выветрился. Но я его остро чувствую. Опускаюсь на пол, прижимая к себе. Минутку, одну не больше. Как будто рядом.

Закрываю кабинет, отдаю ключ, перекидываясь с охранником парой фраз про погоду. Спускаюсь по ступенькам. Три. Два. Один. Выдох…

Сердце пропускает удар, сжимается и запускается заново, с адской скоростью разнося кровь по венам. Кожа покрывается мурашками, заставляя дрожать.

— Привет, бемби, скучала….

— Макар, сыночек, я чуть с ума не сошла. За это время, знаешь сколько у меня седых волос прибавилось — мама прижалась, грозя удушить в своих объятиях.

— А то я думаю, куда ты столько денег с карты уходит, а это все на салоны спускается. Здравствуй, Макар, ну что с мозгами порядок? Или зря, тебе УДО организовал.

— И тебе, отец, не хворать. Там видно будет, пока все ровно.

— Ира, да выпусти его, уже пусть в душ сходит и поест. Чего тискаешь, как сосунка, он мужик бывлый, уже жизнь повидал — отец ржет.

— Стас, как ты можешь, ребенок такое пережил. Хочешь, что бы я с тобой еще полгода не разговаривала.

— Это вряд ли. Два раза так фортануть не может — подначивает ее, но смотрит с любовью.

Они вообще разные, отец большой, местами грубоватый и крайне скупой на эмоции мужик. Мама же маленькая и эмоциональная. Но любят друг друга. Отцу нравится ее поддразнивать, смотреть как распаляется, потом хватает ее в охапку, она сразу успокаивается.

— Мам, мне правда в душ, и поесть а потом к Тиму и Кэду. Меня пока водитель вез, весь телефон оборвали.

— Но, мы же столько не виделись, я думала расскажешь, поделишься, как тебе пришлось тяжело — чувствую себя ребенком, которому в школе портфелем настучали по башке, ботаном если точнее. А совсем не зеком, который еще утром заправлял шконку.

— Ирка, ты серьезно думаешь, что этот детина, будет с тобой делиться подробностями тюремных будней — отец как всегда в точку. Видит, как задрожали ее губы — О нет, не начинай, марш на кухню проверь, все ли готово.

Мама уходит изредка всхлипывая.

— Спасибо, пап.

— А теперь серьезно. Все в порядке

— Да, бать.

— Отлично, я тебе офис присмотрел с оборудованием и прочим, штат сам наберешь, оплачивать тоже сам. Видел финансовую статистику, впечатлен.

Вот так сразу к делу.

— Не обидишься, что с компанией не буду помогать. Преемственность, все дела

— Нет, я на покой не собираюсь, а на тебя посмотреть интересно. С футболом что?

— В свободное от работы время.

— Одобряю. Так, тему с отсидкой закрыли. Уяснил урок?

— Вполне, теперь понял, что есть что терять.

— Дуй в душ. Запах такой, как от псины мокрой.

Прохожусь нарочно, еще ближе к нему.

— Так ведь, не на курорте ж был — смеется, пытаясь схватить за ухо и выпроводить.

Кэд заезжает за мной, едем к Тиму на квартиру.

Сидим пьем пиво. Кэд с остервенением выпытывает подробности невольной жизни.

— Кэд, угомонись уже, я и забыл что такой приставучий.

— Мак, ну у меня нет знакомых зеков, ты единственный — звонок его телефона спасает от новой порции странных вопросов. Кэд берет трубку и уходит в другую комнату.

— Ты ее давно видел? — спрашиваю у Тима, понимает о ком идет речь.

— Давно Мак — придирчиво осматривает меня.

— Что знаешь? — я транслирую полное спокойствие, иначе информации не жди.

— Живет там же, работает на фирме, есть название и адрес — все еще думает выдавать мне инфу или нет.

— Скинешь?

— Мак, уверен? Что хочешь начать? — Тим и все то ты знаешь.

— Не знаю, поговорить хочу, но сначала надо понять, есть у нее кто — то или нет. Если да, то мешать не буду — хотя внутри тошно было, от мысли что Соня встречается к кем-то, не отпускало желание владеть ей безраздельно.

Страсти поутихли, впуская голос разума, понял что надо все точки расставить. Еще надеялся, сильно, что это не конец. Получится исправить то, что мы натворили. Я с горяча, она по глупости. Осмыслил все, избавляясь от шлака, что она это сделала ради денег. Но почему? вопрос оставался открытым. Не был уверен, что сможет принять мою правду, о том что случилось ней. Много НО, вот только попытаться стоило. Я сейчас это понимал, как никогда.