Обычно у меня полупустой рюкзак, у Артёма же здесь, кажется, припасены вещи на все случаи жизни. Пачка сигарет, мыло, фонарик, пенал, зажигалка-пистолет, ключи, паспорт, презервативы и лишь, отодвинув вкладку, я обнаружила полулитровую бутылочку минералки, при том наполовину опустошённую и тёплую, за этой вкладкой ещё больше всякого хлама – солнечные очки, бинокль, клей, складной ножик.

– А говорят, что у девушек в сумках беспорядок.

Тёма вышел на берег, накинув полотенце.

– Оставь глоточек мне.

К озеру подъехала машина. Пару ребятишек выбежало из неё, а потом и их родители. Буквально в считанные секунды окружавшая нас тишина пропала, её заменил гул детей.

– Ну вот, нас отвлекают от важного дела, – прошептал Тёма.

Я наигранно вздохнула. Хотя, кого я пытаюсь обмануть, мне правда было жаль завершать всё это, но не стоит отчаиваться, ведь впереди у нас двухчасовая дорога до нашей деревни. Фе, я становлюсь от кого-то зависимой или мне показалось? Если это так, то это ужасно. Надо бы поменьше придавать этим двоим важности.

Я глазами начала искать Лёша, тот куда-то запропастился.

– Он отлить отошёл, – произнёс Тёма, наблюдавший за моими глазами, колесившими по окрестности.

– Мы уже уходим? – Лёша вышел из леса, заметив, как я натягиваю футболку, выстроил логический вопрос, – давайте хоть покурим перед дорожкой.

Он начал привычно стукать по карманам, но вспомнив, что находится в плавках, направился к шортам. Тёма то и дело бросал на меня беглый взгляд. Я наслаждалась этим и делала вид, что вовсе не замечаю.

Путь назад оказался ещё более быстрым. Темы для разговора находились с такой лёгкость, что я прибывала в приятном удовлетворении. Конечно, такой искренности, как вчера не получилось, потому что все были трезвые, но я все равно находилось в радостном мандраже.

Солнце медленно закатывалось, продолжая освещать окрестность оранжево-красным светом, душе становилось спокойно и с каждой минутой всё более и более ликующе. Всё вокруг неспеша засыпало, звонкие голоса птиц слышались всё реже и реже, а громкого лая собак уже и вовсе не было, природа готовилась к ночи. Было так волшебно прекрасно, что хотелось смеяться, много смеяться. Мне захотелось жить, спустя столько времени. Я тут всего лишь только второй день, а уже безумно счастлива.

– До встречи? – я вроде бы не спрашивала этого, но прозвучало это все равно немного с вопросительной интонацией, потому что я была не уверена в этом, может они завтра отсюда уезжают и месяц не приедут, кто их знает. Вероятно, Тёма сейчас считает надежду в моих глазах, но мне даже этого хочется.

– До завтра, – Тёма нарочно выделил интонацией последнее слово, чтобы подчеркнуть важность встречи для него. Лёша угукнул, слегка выглядывая из-под жёлтого полотенца, накинутого на голову.

Я улыбнулась и махнула им на прощание, немного проводив их взглядом. Мир стал чуточку светлее, словно затуманенность в глазах стала проясняться и всё окружающее приобрело свою истинную яркость, а не тот бледный серый оттенок, в котором я так долго видела внешний мир.

– Кажется, между вами что-то есть, – Тёма говорил про Марину. Факт, что она ему нравится известен, наверное, уже всем. Или он действительно полагает, что она не замечает, как он периодически на неё пялится. Ладно бы друг мимолётно взглянул на Марину и на этом бы всё закончилось, нет, ведь он может в упор глазеть на неё. А сейчас Тёма ещё проявляет ревность, хотя Марина даже не его девушка, но на этот счёт у меня, к счастью, есть искренний ответ:

– Вообще мимо. Это не моё. Она классная, но я не имею на неё никаких притязаний, поэтому не парься и скажи ей о своих чувствах, – для меня Марина относится к такому типу девушек, с которыми всегда очень напряжно находится в отношениях. Глядя на неё, сразу видно эти предстоящие сложности, она точно говорит всем своим видом: поведёшься со мной – обретёшь кучу бед. Поэтому у меня даже мысли не проскальзывало о возможной симпатии по отношению к ней, тем более в неё конкретно втюрился мой друг. Тёма недоверчиво посмотрел, после чего задумался.

– Может и стоит.

«Может и стоит» – передразнил его голос в моей голове.

– Скажи, кто тебя, хоть раз, так цеплял? Хотя, зачем я спрашиваю, я сам знаю ответ – никто и никогда! Дак какого хрена ты ещё сомневаешься. Если тебе повезло хоть в кого-то влюбиться, то иди и признавайся в этом человеку, иначе какой смысл во всём этом. Жить с этими чувствами и надеяться, что когда-нибудь, она сама даст тебе знать о её симпатии к тебе. Конечно, всегда есть шанс, что тебя отошьют, но ведь если ты не попробуешь, то так никогда и не узнаешь.

Тёма потёр руками лицо, растягивая кожу, его неимоверно напрягало, что придётся кому-то говорить о своих чувствах, он ненавидел это делать, друг, в принципе, ненавидел вести диалоги на тему своего внутреннего мира, на тему духовности, ему казалось это проявлением слабости, какая глупость. Мне не известно в какой период его жизни ему внушили это, должно быть, в детстве, а может и позднее. Это так странно: он ведёт себя, как настоящий смельчак, когда дело касается каких-то разборок, он всегда готов постоять за себя и своих близких, готов пожертвовать собой, но, когда доходит до чувств Тёма превращается в закомплексованного подростка, мечущегося со своей любовью, не понимая куда её деть, кому отдать, с кем поделиться. Вообще проблем с девушками у него не существовало, они возникали лишь тогда, когда его с ними соединял не только секс, не только страсть. Как-то у него была девушка Ирина, это не были какие-то романтические отношения, построенные на любви, заботе, взаимопонимании, что там ещё в здоровых отношениях встречается? Тёму просто испытывал страсть к её телу, а она действительно была горяча. Как-то при мне Ирина начала с ним разговор о чувствах и, как оказалось, это была их последняя встреча, больше девушка ему стала неинтересна. Но, как по мне, друг не давал ей никаких ложных надежд, не клялся в вечной любви, она просто придумала образ Тёмы в своей голове, который хотела бы видеть на яву, но после разговора стало очевидно, что это были лишь её фантазии. Мне тогда даже немного жаль было девушку. Ну, а с другой стороны, что он должен был сделать? Лгать? Притворяться? Уж лучше так.