Шрифт:
И странно золотились
следы ее вдали.
И колдовские молнии
по комнате змеились,
И прямо на паркете
тюльпаны расцвели.
Конечно, там роскошные
лужайки и беседки,
Там пальмы и магнолии
ласкает млечный хор,
Там море в белых вымпелах,
но только, если честно,
Не могут эти мелочи
зажечь такой костер.
Ведь что же получается?
Прошло уже полмесяца.
Она посуду моет —
и Шумана поет;
Она выносит мусор —
глаза, как звезды, светятся.
Ведь это ж ненормально,
любой меня поймет.
Как крестный ход с иконою,
как сад порою вешней,
Как душу напоившая
желанная гроза…
И вьются над кострищами
живые души грешниц,
Лишь ангелы безгрешны,
да в церкви образа.
Бывает в жизни всякое,
когда прямой наводкою,
Когда в незрячих сумерках
мы мечемся, дрожа.
Она вошла как таинство
светящаяся, кроткая,
Да вот беда, споткнулася
о лезвие ножа.
Лунным соком брызнули портьеры
В душу льется дивный белый снег,
И теряет контуры столица.
Все, что было, умерло навек.
В сердце перевернута страница…
Городская тайная тропа
Под ночными крыльями созвездий
Нас уносит в дивный снегопад
В маленьком, как гнездышко, подъезде.
Ах, как манит боль тех милых лет,
Все украли белые снежинки,
С неба льется тихий горний свет
На давно исчезнувшей тропинке.
Гасит свечи свадебный пожар,
Лунным соком брызнули портьеры,
Призрачные тени двух гитар —
Наших февралей секундомеры.
Все смешалось: звезды, снег и свет,
Эта ночь вовек не повторится.
Все, что было, кануло навек.
В сердце перевернута страница…
По дорогам смерти и любви
По закатам со смертельными потемками…
Там, где чудится: прости и оживи!..
Бродят странники со странными котомками
В ожиданьи смерти и любви.
Под знакомыми февральскими снежинками,
У костра, что выжигает все дотла,
Мы его кормили днями-хворостинками,
А в запасе только дюжина была.
Там, где день идет за год, где маски сорваны,
Ты запомни в пляске бешеной реки
Чуть намеченную тонким светлым контуром
Нашу нежность без касания руки.
Отзвенела ночь отвагой шестиструнною,
С бубенцами у победного крыльца,
Чтобы нежностью то млечною, то лунною
Исцелять бессонные сердца.
Но взметнулись звезды юные, случайные,
Заманили в пляску бешеной реки,
И затмили дни и ночи, ночи тайные,
Нашу нежность без касания руки.
То с распятьем, то с отпетыми мадоннами,
То с иконами у Спаса на крови
Бродят странники со странными котомками
По дорогам смерти и любви.
Краски вчерашнего дня
Гитары плач исповедальный
Чужой весны в чужом раю…
Тебя окликнет взгляд прощальный…
И вновь у бездны на краю
Гитары плач исповедальный.
О, как легко все потерять!
И только юная фиалка
Гитаре грезится опять,
И гитариста ей не жалко.