А во главе этого разгрома гордо метался по лавке большущий серый котяра с белой грудкой и белоснежными же чулочками на лапках. Он отчаянно мявкал, махал лапами, хвостом, то и дело якобы «случайно» под причитания хозяина сметал очередной шедевр фарфоровой, если я не ошибаюсь, посуды.

— Ох, поганец! Да стой же, негодяй! Это Марика, дура-дочка моя молочка, сливок, амулета ледяного тебе пожалела! Я ж тебя всегда кормил, никогда не обижал, Буранчик!

Торговец средних лет с обширной лысиной на голове за котом не поспевал. Только завывал обреченно и сокрушенно, неловко топал, обмахивался подолом рубахи. Вон какие щеки красные!

— Закрыты мы, — взвыл, увидев меня, — иди, девонька, иди отсюда!

— А что случилось? — Только и выговорила ошарашенно, увидев, как от прикосновения лапы странного кота часть посуда обрастает ледяными узорами изморози.

— Дух зимы воплощенный разгневался! Уезжал на ярмарку в другой город на неделю, а дочь моя, дурища жадная, вздумала наш уговор с ним нарушить! Бура-анчик, пощади! — Возопил снова несчастный.

Не знаю почему, но я бросилась вперед. Ловко обошла летящую в мою сторону посуду, а потом ухватила кота за ухо. А тот… мявкнул и обмяк. Повис всей тяжелой тушкой, позволяя взять себя на руки. Он был теплым, а шерсть — мягонькой. Развалился, подставляя мне пузико и буквально вынуждая его почесать.

— Буран? Буранчик? — Шепнула я осторожно.

— Чеши меня, полукро-увка, чеши, — промурчали повелительно, — сколько силы в тебе-у! А если да-ушь мне котле-утку, я тебя крепко-у крепко-у любить буду!

Ничего себе, заявочки!

Уж не знаю, что меня толкнуло, но ответить решилась, хотя перед глазами так и стояли ещё не втянутые, острые серебристые когти на одной из лапок.

— Если ты, дух пушистый, невинного человека губить перестанешь и поможешь ему продукцию вернуть, тогда и на десяти котлетках сторгуемся. У меня уже один пушистый есть, забегай в гости!

Хозяин осенил себя поспешно каким-то полукругом.

Яркие светло-серые глаза кота, в которых плясала буря, посмотрели прямо на меня. Хитро, жестко так. А потом коготки царапнули мое запястье.

— За капе-ульки древне-уй крови, так уж и быть. Сделау-ю. Иди, дева, — молвил он и спрыгнул с моих рук, вальяжно помахивая хвостом.

Я только глаза таращила, видя, как под взмахом чужого хвоста тарелки собираются из осколков, а изморозь тает, исчезая без следа и вреда.

— Век благодарен буде, тирра претемная! — Хозяин вдруг поклонился, руку к груди ладонью вперед прижал. — Не уходи, есть у меня, чем отблагодарить, никогда Старый Жард не был неблагодарным! Как вас вещичка ждала!

Мне не хотелось принимать благодарность, не чувствовала я, что что-то важное сделала, но глядя, как разлетаются из-под лап одного неугомонного кота снежинки, лишь молча согласилась — да-да, давайте ваше вознаграждение, в конце концов, мы, попаданки, народ негордый!

А вдруг будет какая-нибудь волшебная и полезная штучка?!

— Вот, вот она, тирра, смотрите. Давно, ещё деду моему досталась, сказали, поймете, кому отдать. Кажется мне, что ваше это! — Благоговейно заметил торговец, потягивая мне завернутый в потертую временем тряпку… хм, что это? Кнут?!

Аж горло от разочарования прихватило, правда, тут же мысленно над собой посмеялась. Ага, милая. Все-то тебе сразу надо. Корону, диадему и россыпь алмазов в сундуке, не иначе! А что кнут старый, почти рассыпается, и рукоять и у него вся истертая, явно пользовались в свое время активно, ну…

Кажется, что-то уловил дядька на моем лице, замотал головой, затряс бородкой короткой:

— Артекфактут это, госпожа! Сказали мне, что в нужных руках он силу обретет, а пока вот так, неказисто выглядит!

— Света и благополучия в ваш дом, тир Жард, — пожелала я от души под пристальным взглядом слишком мудрых для кошака глаз, — осторожно завернула кнут в тряпку назад, не касаясь, и запихнула в подаренную ректором почти безразмерную, как мне уже казалось, сумку.

— Пойду я, — потопталась, — мне пора, я в Академию поступаю! И, кстати, я Терри, — широко улыбнулась.

— Благословение зимних духов с тобой, девонька! Сейчас-сейчас, я ещё чиркну списочек знакомцам. Скажешь, что от старого Жарда, они скидку хорошую сделают!

Мне вручили бумажку, где стояли адреса пары зельеваров, артефакторов, магических портных, адрес одного трактира и ещё трех одежных и двух книжных лавок.

Поблагодарила я дядьку от всей души.

И уже когда выходила из магазинчика, до меня донеслось протяжное:

— Ско-уро встретимся, дочь пещер! Верь крови своей, да вокруг смоу-три! Крылья серебра-у счастье несу-ут, а наследие твое — во льда-ух! Льды только силу понимяу-ют! А за совет — купишь мне подстилочку из шерсти дикого снежного козла, мрямссс, — донеслось насмешливое.