Побледневшая и гневно сверкающая потемневшими глазами, Светлана гордо задрала подбородок, но всё же медленно опустилась на своё место. Потом вздохнула, словно перебарывая себя, нехотя сказала:

— На самом деле графу известно о том, что я собираюсь обратиться к Вам, Алексей Александрович, с подобной просьбой, и… В общем, он не против этого. А я…

Она потерла лицо руками, потом пристально посмотрела в мои глаза, словно пытаясь мысленно передать что-то очень важное. А вслух медленно произнесла:

— Мне очень важно, Алексей, сохранить твой дар, свидетельство твоего расположения ко мне! Это… Это важнее всего прочего в моей жизни, понимаешь? А другого способа я не нашла…

— Что ж, я не буду пытать тебя об истинном положении дел. Если тебе это нужно и так важно, то так тому и быть. Необходимые документы я подготовлю, но уже сейчас можешь быть уверена — роду Олениных быть. Ну что, родоначальница, ты довольна?

Она вскочила, порывисто обняла меня, крепко поцеловав в губы. Я несколько смутился, осторожно отстранив её от себя. Все-таки, я не железный, в самом деле…

— Ну-ну, надеюсь, на этом с таинственностями и загадками на сегодня закончено?

— Абсолютно! — уверила меня Светлана, довольно сверкая белоснежной улыбкой.

После этого мы снова перешли на исключительно деловое общение через переписку. Так что сегодня я действительно был рад её видеть. Не отрывая взгляда от кружащихся под звуки вальса пар, она произнесла:

— Такие юные, такие невинные… И сколько их ждёт разочарований и слез.

— Вы, графиня, сегодня настроены весьма пессимистично. Хотя, вынужден с вами согласиться. Иногда мне кажется, что вся эта светская жизнь, развлечения, рауты, балы — в то время, когда на границе то и дело вспыхивают конфликты, гибнут люди — это какой-то пир во время чумы. Посмотрите, сейчас они счастливы, их глаза сияют надеждой, а что может случиться в будущем? Кого они потеряют завтра, послезавтра или через неделю? А всё идёт к тому…

Я с силой сжал бокал в руке и с неприятным удивлением услышал хруст и ощутил резкую боль в руке. На пол закапало вино, перемешиваясь с моей кровью.

— Ваше Величество!

Светлана извлекла из рукава кружевной платок и принялась перевязывать мою руку, а я сквозь зубы продолжал:

— Всё катится в тартарары, на каждый наше действие приходится два вражеских, и все предпринимаемые нами шаги встречают такое сопротивление, будто мы прокладываем путь под водой! Всё путается, столько ошибок… Иногда у меня создаётся впечатление, будто кто-то знает все наши мысли, все решения наперёд! Кто-то, действующий изнутри, прямо здесь, в самом сердце империи…

Светлана, вздрогнув, слишком сильно потянула за уголок платка и оторвала его. Поспешно извинившись, она завязала-таки узел и пристально посмотрела мне в глаза:

— Но скажи, Алексей, а ты сам — счастлив? Такая юная невеста… Верно, ты мечтаешь о будущей счастливой семейной жизни? О детях?..

Я пожал плечами:

— Возможно, я подумаю об этом после, когда завершится это смутное время. Разве что… Для того, чтобы это счастливое будущее случилось, мне нужно приложить максимум усилий для победы в этой войне. Подвиги чаще совершаются не во имя великих целей, а чтобы защитить близких.

Она задумчиво кивнула, потом прошептала:

— Иногда ради этого совершаются и предательства… Можно ли тогда их простить? Что ж, Ваше Величество, позвольте мне удалиться, к вам уже спешит придворный лекарь…

Низко склонившись, она отошла в сторону, оттесненная толпой испуганно всплескивающих руками дам. Отвлекаясь на поднявшуюся вокруг меня суету, я всё же успел подумать: что Светлана имела в виду, произнося эту фразу о предательстве?

Сбегая по мраморным ступеням дворца, Светлана чудом удержалась на ногах и не упала — глаза её застилали непрошенные жгучие слезы. К падению моральному не хватало ещё и физического — оно могло бы стать последней каплей в чаше её терпения и выдержки.

Глядя на Алексея, озабоченного состоянием военных дел империи до такой степени, что у него не оставалось места для эмоций по поводу помолвки — события, значимого и для его личной жизни, и для судьбы всего государства — она испытывала ужасные угрызения совести. И вспоминала — их первую встречу, когда он показался таким беззащитным, неуклюжим, испуганным; его внезапное и головокружительное вознесение… Да, она не прогадала, сделав в своё время ставку на самого неказистого и, казалось бы, бесперспективного отпрыска Александра Первого. И Алексей отплатил ей за доверие и помощь сторицей — и Светлана, думая об этом, ставила на первое место отнюдь не пожалованное им графство, богатые земельные угодья или драгоценности.

Он вёл себя с ничем не примечательной фрейлиной как с равной — не наигранно, не пересиливая себя! Видел в ней человека — и сам, кажется, не осознавал, насколько это несвойственно аристократам его уровня. Что для императорского сына какая-то фрейлина? Нечто вроде дворовой кошки — пока ловит мышей, да не мяучит без дела, её не замечают, лишь изредка топят её нечаянное потомство. От этой мысли, коснувшийся болезненной темы, девушку передёрнуло.

Стать фрейлиной при императорском дворе было непросто: должно было сложиться в единое всё — воспитание, манеры и внешность, а также изрядная доля везения, подкреплённая жёстким характером и намерением сделать всё для воплощения мечты. Наводняя дворец юными красавицами, император словно пытался компенсировать нехватку смазливых лиц среди аристократок. И многие из царедворцев считали вполне естественным посетить комнатку одной из приглянувшихся фрейлин перед тем, как отправляться отдавать долги на опостылевшем супружеском ложе. О том, что такие визиты иногда заканчивались интересным положением девушек, аристократы предпочитали не думать. Здесь уже приходило время для вмешательства придворных лекарей. А если вдруг фрейлина начинала артачиться, строя воздушные замки на зыбких песках мечты, она просто бесследно исчезала из дворца…