Не желая больше тратить времени на уговоры, Эврар, что есть мочи, крикнул:

– С нами король! С нами великий король Людовик! Вперёд, за королём! Так хочет Бог!

Сотни глоток сразу же подхватили:

– За королём! Так хочет Бог!

Железный рыцарский кулак, всё сметая на своём пути и больше не отвлекаясь на мелкие стычки, устремился вперёд. К ним присоединялись всё новые и новые рыцари, сержанты, туркополы. Никто не хотел отставать, организованный прорыв уже казался всем победоносным наступлением. Да и куда им всем было еще хлынуть, как не вперёд – тамплиеры жёстко державшие фланги, к величайшей досаде разгорячённых рыцарей успешно лишали их возможности преследовать охотно разбегавшихся во все стороны сарацин. Магистр скомандовал своим адъютантам, чтобы скакали на фланги и передали приказ: «Держать фланги по-прежнему. Когда уходящее войско освободит пространство позади себя – смыкаться и прикрывать отступление».

Постепенно всё войско вновь стало единой монолитной лавой. Впереди – король, магистр и шеренги белых тамплиерских плащей, позади так же белые плащи. Сарацины уже почти не пытались жалить их в спину, быстро усвоив, что эти невиданные войны никак не реагируют на провокационные наскоки. Теперь уже для сарацинов пришло время погрузиться в парализующую растерянность. Оказавшись в привычной для себя атмосфере хаоса и буквально распылив по перевалу войско франков, многократно использовав любимую тактику ложных отступлений, они уже чувствовали себя хозяевами положения. То, что войско противника вновь обрело единство и монолитность, выглядело для них не просто неожиданностью, а настоящим чудом. Воины в белых плащах начали казаться им ангелами смерти, не только не знающими страха, но и не ведающими страстей – ведь при всей своей ярости, они не давали себя увлечь обманными манёврами и никогда не ломали строй.

Бывший на поле боя арабский летописец, до той поры с наслаждением живописавший победы воинов ислама, теперь бормотал себе под нос: «Проклятые белые всадники… Если бы не эти раскалённые угли франков… Нет, это не угли… Раскалённые льдины. Страшная лава раскалённого льда!». Арабу очень повезло, что никто из воинов – тюрков не услышал его бормотания: «Велик и славен христианский Бог!».

***

Войско франков теперь уже спокойным походным маршем спускалось в долину. Король так много всего хотел сказать магистру, но де Бар, казалось, опять погрузился в своё привычное полусонное состояние и присутствие рядом с ним «великого короля», как и до боя, его ни сколько не интересовало.

– Мессир Эврар, вы вечно как будто спите, если, конечно, не сражаетесь.

– Я пытаюсь молиться, ваше величество. И как всегда, у меня ничего не получается.

– Как это молитва может не получаться? Разве это трудно – прочитать «Патер ностер» десять раз?

– Очень трудно, если пытаться не разу не отвлечься на мирские суетные помыслы. Молитва – искусство искусств. Нет ничего труднее.

– А мне показалось, что нет ничего труднее, чем бой в горах. Вот уж где требуется искусство, и вы им в совершенстве владеете, Эврар.

– Чтобы забивать быков на бойне тоже нужны немалые навыки, но не дерзнул бы назвать это искусством. Бой без молитвы – та же бойня.

– Так вы что же, и во время боя молились?

– Пытался. Но получалось, как всегда, плохо.

Король решил выбраться из этого непонятного разговора. Слушая магистровы рассуждения про молитву, он чувствовал себя ещё более неуютно, чем на горной дороге, и повернул в привычную плоскость:

– Сегодня, Эврар, вы себя показали, как отменный полководец. Мы вырвались только благодаря вашим командам и благодаря вашим тамплиерам, вокруг которых сплотились все мои рыцари. Вы вправе требовать себе любой награды.

– Какой награды может пожелать для себя нищий монах, которому вообще нельзя иметь имущества?

– Вы прежде всего рыцарь!

– Я прежде всего монах!

– Тогда вы должны стать верховным предводителем ваших рыцарей-монахов – великим магистром. Почему вы до сих пор остаётесь главным только над французскими тамплиерами?

– Если вы, ваше величество, желаете мне добра, помогите избежать непосильной для меня ноши великого магистра.

– По сему не быть! Моя воля – воля короля!

– Осмелюсь напомнить, ваше величество, что не принадлежу к числу королевских вассалов. Тамплиеры подчиняются только римскому первосвященнику.

– Со мной ещё никто не решался так разговаривать. Такое может позволить себе только тамплиер. Знаете, Эврар, я уже подумываю, а не вступить ли мне в ваш Орден? Примете?

– Иметь в своих рядах такого рыцаря, как вы, ваше величество, было бы большой честью для тамплиеров. Но вы не монах. Вы женаты.

– А что если я разведусь с Алиенорой?

– Тогда Францию ждут неисчислимые бедствия. В чьи руки попадёт её приданное – герцогство Аквитанское?

– Да вы политик, а не молитвенник.

– Боюсь, что вы правы. Орден тамплиеров – по уши в политике. А жаль.

Войско, которое они тем временем увидели перед собой, было на сей раз действительно их авангардом, о чём возвестили радостные крики: «Да здравствует король!». На встречу им скакали Алиенора и Жоффруа де Ранкон. Алиенора казалась самой счастливой женщиной на свете, жизнерадостно приветствуя своего венценосного супруга: