Шрифт:
2 октября. АН – БН: Беда вся в том, что Соловьева нет в Москве. Впрочем, на днях он приедет. В этом духе я и отписал Тарковскому, призвав его по получении письма приехать в Москву и повидаться со мной. Он прозябает где-то в Рязанской области и уже четыре месяца в Москве не был.
Дело не в Соловьеве, который уже почти полгода не главный редактор «Мосфильма». Стругацкие даже не знают об этом. Тарковский, решив было делать фильм по «Пикнику», снова притормаживает. Нет ясности с более привлекательными для него проектами. Андрей Арсеньевич не хочет возвращаться в Москву, не закончив «Гофманиану». Он питает надежду вернуть «Идиота» из начальственной немилости. Как и перед «Зеркалом», он постоянно колеблется в своем выборе. Стругацкие об этом также не знают. Но зыбкость отношения Тарковского к их совместному проекту начинают чувствовать и выдвигают свои версии о причинах проволочек.
5 октября . БН – АН: Работа с Тарковским дело, конечно, святое, но это же все пока на соплях!
9 октября. АН – БН: Дело еще и в том, что я больше не верю в затею с Тарковским. Он надолго погиб во мнении начальства. Ермаш получил за «Зеркало» выговор и таким образом освободился от всякого чувства вины перед Андреем. Конечно, надежды терять не следует, но все это явно откладывается в долгий ящик.
Дело не в «погибели» Тарковского в глазах начальства, а в его собственной ситуации: он должен сначала развязаться с ранее взятыми обязательствами, о которых не очень информирует своих авторов.
В тот же день 9 октября, когда Аркадий Натанович пишет о «погибели» Тарковского, академику Андрею Сахарову была присуждена Нобелевская премия мира. Этот факт вызвал яростное раздражение коммунистических властей СССР.
К Тарковскому, освободившемуся от вожделенного «Идиота», наконец пришло вдохновение, и он буквально в три недели написал так трудно дававшуюся ему «Гофманиану».
Леонид Нехорошев приводит в мемуарах письмо Тарковского от 10 октября – то самое, где он жаловался на якобы пятилетний перерыв в работе:
Прошу тебя считать список названий моими заявками и, если это необходимо, перепечатать их на отдельный, официальный листочек.
1. Фильм о Достоевском (авт. Тарковский, Мишарин).
2. «Идиот» по Достоевскому (авт. Тарковский, Мишарин).
3. «Подросток» по Достоевскому (авт. Тарковский, Мишарин).
4. «Смерть Ивана Ильича» по Толстому.
5. Фильм о последнем периоде жизни Толстого и его смерти в Астапово (по предложению самого Ермаша).
6. «Отречение». Оригин. сценарий Тарковского и Горенштейна, написанный для Экспериментальной студии. (Возьми и прочти. Мурса даст.) 204
204
Нехорошев Л. Андрей Тарковский – пронзенность классикой. С. 3–4.
«Пикника» в этом списке нет. Интересно заметить, что Тарковский пишет о пяти годах безработицы после «Андрея Рублева», совершенно не упоминая о сценарных, актерских и других работах, сделанных в это время, не говоря уже о снятом им фильме «Солярис» по сценарию написанному совместно с Ф. Горенштейном.
14 октября. Кончаю сценарий по поводу Гофмана. Прочитал Ларисе. Ей очень понравилось. Только кто будет ставить. Да и сможет ли кто-нибудь его поставить? Лара говорит, что это под силу сделать только мне самому. Видимо, так оно и есть. Осталось написать еще один большой эпизод, пока еще не знаю, какой именно 205 .
205
Тарковский А. Мартиролог. С. 143.
Тарковский нуждался в свежем и трезвом взгляде на написанное. В качестве единственного критика в Мясном оказалась только его жена Лариса Павловна. Интересно, что было бы, если она сказала, что сценарий ей не понравился? Но она такой ошибки не допустила, и Андрей Арсеньевич положился на ее вкус и понимание драматургии. И все же, несмотря на комплименты Ларисы, он чувствует, что в сценарии не хватает драматизма, и ищет событие, которое завяжет и соединит сюжетные линии фильма. Таким событием ему представляется пожар в оперном театре.
Любопытно в связи с этим поразмышлять о любви Андрея Арсеньевича к огню и проследить наличие «пирофилических» моментов в каждом его фильме. Начиная с «Иванова детства», в каждой картине Тарковского присутствует огонь, выступая все более мощно и деструктивно. Огня хватает и в «Ивановом детстве», и в «Андрее Рублеве». На последнем была даже скандальная история с якобы горящей коровой, от которой Тарковский всячески открещивался, утверждая, что корова была обмотана асбестом и ничуть не пострадала. Скорее всего, действительно было так, но стресс, думаю, она пережила немалый.
В начале «Соляриса» в усадьбе родителей Кельвина горит маленький дымящий костер, но Тарковский возьмет свое в сцене отсылки в космос женщины-фантома Хари, после которой шлюз космической станции заполняется огнем, одежда на Кельвине горит, а на лице остаются ожоги.
В «Зеркале» девочка сидит у горящей печки, и ее ладонь кажется светящейся изнутри, во время дождя горит сеновал, и мать зовет детей полюбоваться этим зрелищем. Интересно, что при этом все стоят, и лишь потом человек идет к огню, но что с ним происходит – непонятно, поскольку эпизод обрывается монтажным стыком. Вообще, соединение огня и воды – один из любимых образов Тарковского. Оно есть в каждом его фильме.