Серьезной проблемой для албазинцев было полное отсутствие крестьян. Как я уже говорил, людьми они были городскими: ремесленники, торговцы, мелкие чиновники. То есть, от земли и крестьянского труда оторванными. Казалось: только свистни и толпы крестьян с удовольствием примчатся со всего Китая. Но как раз этого албазинцы не хотели. Им нужен был не всякий крестьянин. Только тот, что верит в Христа. И кто сказал, что за этими людьми нужно далеко ходить? На север от них, как раз много таких, жадных до хорошей земли. Кому то ведь и по нраву придутся здешние порядки, более вольные, нежели в России. Стоило позвать и в первый же год на эти земли переселилось десять тысяч человек из России. И это было только началом процесса. Но вот присоединять эти земли к России, я категорически не хотел.

– Аликс! Северная Цин нам еще долго будет нужна. Но если мы начнем отнимать у них земли, о хороших отношениях придется забыть.

– Но ведь они в любом случае не могут управлять албазинцами. Те даже никаких налогов в цинскую казну не платят.

– Это неважно. Все равно они эти земли считают своими. А значит, их будет злить посягательство на них. Ведь они не теряют надежды на то, что со временем сумеют установить фактический контроль над ними. С автономией они еще могут смириться, но не с утратой суверенного права. Это Восток, моя дорогая. Там люди боятся того, что они называют потерей лица. Другое дело, что через пару поколений, дело может дойти до того, что народ в тех местах изменится настолько, что сам откажется от прежних представлений.

Я действительно считал, что «Албазинский вопрос» рано решать столь радикально. Возможность радикальных изменений общественного строя в стране была еще очень даже вероятна. И что произойдет с новообразованной теократией? Не снесут ли её по дурости своей, лишив самих себя надежных союзников? Нет ребята! Пусть новая общность спокойно формируется и врастает в свою землю так, чтобы новому поколению албазинцев и мысли не приходило о том, что эту землю можно покинуть, коль возникнет опасность. Вот когда потомки беглецов сочтут, что это их и только их земля, когда они за нее будут готовы драться насмерть с любым супостатом, вот тогда и стоит проводить какую-нибудь Сунгарийскую Раду и положительно решать вопрос о принятии в состав России братского албазинского народа.

Сейчас, помимо прочего, меня волновала обстановка в Персии. Как и в моем времени, там началась так называемая Конституционная революция. По сути дела это была отрыжка той «Большой Игры», в которой участвовали мы с британцами. Естественно, не как партнеры и союзники. Произошла она потому, что персидский шах еще не расписался в полном неумении, но был к этому близок. Да ему и жить осталось совсем немного, потому что здоровье его уже было никакое и помыкать им было не так уж и трудно. Тем более, что британское посольство предоставляло убежище всякого рода смутьянам. К осени 1906 года, на территории британского посольства укрылось аж 14 тысяч человек из числа протестующих.

Казалось бы: какое мне дело до всей этой заварухи? Я ведь не стремился влезать в войны и конфликты, предпочитая воздействовать на соседей совсем иными методами. Да и были у меня средства воздействия на обстановку в Персии. Мозафереддин-шах был тяжело болен и должен был скоро умереть, а на его место прийти убежденный реакционер: Мухаммед-Али мирза, чьим воспитателем и советником, был наш агент Сергей Маркович Шапшал. В самой столице располагалась Персидская казачья бригада, сформированная из тюрков Азербайджана и Казвина, а также из кочевников, обитающих по соседству с Тегераном, Кумом и Казвином. При этом командный и инструкторский состав, который и имел реальную власть, состоял из наших казаков. Еще летом, когда обстановка в Тегеране накалилась, бригадой начал командовать полковник Владимир Платонович Ляхов, человек жесткий и решительный. В его способности подавить бунт, можно было не сомневаться.

Проблема, однако, была в том, что и британцы имели свою опору внутри страны – ополчение бахтиарских племен и так называемых фидаинов. Помимо прочего, в этом внутреннем конфликте были задействованы и профессиональные революционеры из нашего Закавказья. Ну а регулярная персидская армия давно уже доброго слова не стоила. И надеяться на то, что она поможет шаху навести должный порядок в стране, право, не стоило. В общем, мысли о введении ограниченного контингента наших войск, меня посещали неоднократно. Тем более, что в Персии нам было чего защищать. Вот уже пять лет шло строительство Трансиранской магистрали, которая должна была связать южное побережье Каспия с Индийским океаном. Строилась эта магистраль на частные средства, которые привлекли наши «краснозвездные» банкиры. Ими же было затеяно строительство новых портов: Бендер-Шахпура на побережье Персидского залива и Бендер-Торкемана на Каспии. Конечно, дорога эта была нужна нашим купцам. Но и по чисто стратегическим соображениям, эта дорога могла нам принести пользу. В случае осложнения отношений с Турцией, опираясь на эту дорогу, мы могли бы открыть фронт в Месопотамии. Причем, это создаст проблемы не только туркам, но и немцам. Те уже плотно влезли на Средний Восток со своей Багдадской дорогой.

И все-тапки, каким образом нам усилить свое военное присутствие в Персии и при этом не всполошить англичан? Сунуться туда с частями регулярной армии без согласования с ними этого шага и- не выйдет Они за свои индийские владения переживают так, как не стали бы переживать за родной остров. Значит, мне придется каким то образом превратить армию шаха в свою. Не всю, конечно, а достаточное для поддержания порядка число воинских частей. Значит, туда поедут наши военные советники. И кстати, а почему Ляхов командует бригадой? Почему не дивизией? Сформирорвать на базе этой бригады целую дивизию, совершенно несложно. Добавим к кавалеристам штук шесть пеших казачьих батальонов, в которых у меня проходят службу разорившиеся казаки. Столько же батарей горной артиллерии и пулеметы Мадсена, по отделению в каждую роту.

С казаками все ясно. Обмануть англичан не выйдет, но приличия будут соблюдены. Поэтому, контроль над столицей Ляхов обеспечит. Но Тегеран – это не вся Персия, хотя она нам вся и не нужна. Торговый путь, идущий между Каспием и Персидским заливом – вот что нам важно. Железная дорога на нем построена лишь наполовину и путь этот пока еще разорван. Какая-то охрана на дороге есть, но это так – мелких воришек гонять. Значит – усиливаем охрану, формируя на основе ее железнодорожные войска. Всего две бригады бронепоездов: Торкеманская и Шахпурская. Служить в них будут местные, но командный и технический состав – из наших. Англичане будут морщиться, но придется им потерпеть.