Шрифт:
– Полагаю на вопрос как отсюда выбраться, ты тоже не собираешься отвечать нормально? Ну что ж, придется познакомить тебя с другим психопатом. Вставай!
– Выбраться! – Усмехнулся толстяк, с трудом поднимаясь на ноги. – Это невозможно.
– Мне приходилось выбираться из более безнадежных мест. – Пустовалов попытался разглядеть глаза толстяка за толстыми стеклами очков.
Толстяк замотал головой.
– Ты не понял.
Пустовалов вопросительно приподнял брови.
– Выбираться некуда.
– Что это значит?
– Там больше ничего нет.
– Понял. Хочешь помучиться.
Толстяк понимающе улыбнулся.
– Таким как ты принять это трудно. Но поверь – чем дольше ты будешь сопротивляться, тем труднее тебе будет сохранить то, что осталось.
– Что наверху? – Спросил Пустовалов.
– Тебе знакомо чувство брошенности? То чувство, когда все ушли, а ты остался. Или про тебя все забыли.
Пустовалов нахмурился.
– Что наверху?
– Наверху ничего нет. Ничего того, к чему ты так стремишься – всего этого просто больше не существует. Но ты существуешь и ты не один. И чем быстрее ты поймешь это и перестанешь сопротивляться, тем будет лучше для тебя.
Пустовалов закусил губы, как всегда делал в сильной задумчивости.
В этот момент включились передние эскалаторы. На этот раз все три и все на спуск. И сразу перед ними выросли лучи фонарей – судя по мощности световых потоков – профессиональные. Кто-то уже бежал по эскалаторам.
– Повернись, не опуская рук. – Тихо сказал Пустовалов.
Толстяк с застывшей улыбкой повернулся к эскалаторам. Ветер из туннеля, развевал его грязные волосы.
Пустовалов неслышно попятился назад. Напротив перехода на «Таганскую» он прижался к колонне, не спуская глаз с толстяка.
Тот стоял неподвижно с поднятыми руками под куполом света единственной работавшей в зале люстры.
Пустовалов глянул в переход – лестница терялась в непроглядном мраке. Затем шагнул назад и со всего размаху швырнул в этот мрак сабельную пилу. Темнота отозвалась далеким ударом и прежде, чем скрыться за колонной Пустовалов заметил, что голова толстяка дернулась на звук удара.
Через несколько секунд его встретили бледные лица в темном туннеле.
– Плохие новости, – сказал Пустовалов, глядя как дикие крики на «Марксистской» обнажают страх в лицах его спутников.
Глава 10
На этот раз Харитонов не приставал к Пустовалову с расспросами. Он тоже слышал крики на «Марксистской» и они тоже ему не нравились. И в отличие от остальных, он знал, что так кричат те, у кого от потери берегов уехала крыша. И те, кто знает, что над ними никого нет. Он только не мог понять, откуда в них эта уверенность. Ведь в пятидесяти метрах выше – столица огромной страны с многочисленной армией, полицией и кучей спецслужб.
На этот раз они шли молча. Возможно, сказывалась усталость, а может каждый, наконец, осознал иллюзорность собственной безопасности, и пытался как-то объяснить себе все, что с ним происходит.
Только через пять минут Пустовалов спросил у Виктора, что это за туннель.
– Межлинейник. – Пожал плечами Виктор.
– Куда он ведет?
– Никуда. Он просто соединяет пути.
Пустовалов остановился. Из мрака выплыл Харитонов.
– Когда они узнают, что мы здесь?
– Есть пять путей, по которым мы могли уйти со станции.
– Эй ты! Выключи фонарь! – Закричал Харитонов на Ромика.
– Это не имеет смысла, если у них есть тепловизоры.
– А они у них есть?
– Если у них есть шлемы, фонари и винтовки, то почему не быть тепловизорам?
– И кто они такие? – Спросил Ромик.
Пустовалов снова попытался отыскать ответ на этот вопрос, но чем больше вариантов рождалось в его голове, тем абсурдней выглядело все происходящее.
– Эй, смотрите, здесь проход, – Виктор влезал в узкую сбойку, подсвечивая в нее дисплеем своего «Хуавея».
– Что там?
– Насосная станция. – Раздался его приглушенный голос. – На случай затопления. Значит, где-то рядом должен быть и туалет.
Туннель плавно поворачивал налево и через полсотни метров луч действительно выхватил медную табличку с надписью «Женская уборная». Над входом мерцала тусклая лампочка.
– Не знаю, как ты понял…
– Шесть против одного, – сказал Харитонов, снимая ремень с катиной руки, – либо они должны быть уже здесь.
– Почему шесть?
– Пять туннелей и один переход.
– Там два перехода.
– Но в один ты захерачил пилу?
Пустовалов фыркнул, и поглядел на Катю, взбегавшую по лестнице.