Благодаря новому ассортименту, аукционы стали проводиться чаще и на острове Адъюнктов, сложилась традиция Аукционных банкетов, для августейших особ, где решались и внешнеполитические вопросы.

А к поясу астероидов, патрули стали летать на постоянной основе, но не регулярно, дабы не привлекать постороннее внимание. Я увы больше с ними не летал, но экипажи эскадрилий, стопроцентно обрабатывались мозгокрутками. Возможно это не очень красиво, но зачем нам утечки. Тем более, что от данной обработки, никаких побочных эффектов не наблюдалось.

Планета Терра. Бутырская тюрьма. 28 января 1940 года.

Заместитель начальника следственной части ГУГБ НКВД Борис Родос, недовольно посмотрел на часы. Он приказал доставить привезённого сюда из Сухановской тюрьмы заключённого Мейерхольда уже пятнадцать минут назад, но его до сих пор не привели.

Этому педанту Ульриху, понадобилась ещё одна подпись на протоколе, а то мол без нее нельзя исполнить японского шпиона, не в Англии чай. Кстати надо бы и самого Ульриха проверить на предмет шпионажа в пользу Британии, он английские чаи любит распивать, подозрительно это. Наконец открылась дверь, и конвоиры ввели еле волочащего ноги седого человека со следами побоев на лице.

Увидев Родоса, он весь буквально оцепенел а в его глазах полыхнул ужас.

Но тут дверь вновь распахнулась и на этот раз ужас мелькнул в глазах чекиста, ибо в кабинет вошёл никто иной, как бывший Нарквоенмор Лев Троцкий, в чернойкожанке и с маузером в руке. За ним ввалились его лейб- охранники, в знаменитой красной форме, со свастикой на пуговицах и пряжках. Оцепеневшие конвоиры получили прикладами по голове и как брошенная после пьянки шинель, сложились на полу, а Мейерхольд провалился в спасительный обморок. Люди Лейбы споро его подхватили, а Троцкий, погрозив чекисту маузером, сказал: «Ты свободен Боря, пока, но сюда ты ещё вернёшься лет через пятнадцать и вернёшься прямо к стенке, где тебя поздравят с днём рождения Гитлера». И растаял воздухе. Раскин замял дело, вместо Мейерхольда поставили к стенке сошедшего с ума уголовника, но после этого он старался пореже бывать в Бутырках, и почти забыл об этом видении, пока 20 апреля 1956 года, его не повели на расстрел, именно в этих подвалах.

А началось все на острове Адъюнктов, когда я на свою беду посетил гастролирующий там столичный театр Высокой драмы.

Местный Театр оказался некоей занудливой компиляцией комиксов на тему античные трагедий, в исполнении художественной самодеятельности кирпичного завода.

То есть в сон и зевоту, тянуло уже на подходе к театру. А мой театр, должен приносить прибыль не только за счёт буфета. А следовательно нужен гениальный худрук и я знал такого.

Обновленный Мейерхольд, абсолютно разочаровался в революционном искусстве и вспомнив лучшие традиции Императорских театров, решил поставить на местной сцене — «Ромео и Джульетту» вкупе с «Двенадцатой ночью», и это был аншлаг, и это был успех. После премьеры «Ромео и Джульетты», в нескольких августейших семьях, разрешили мезальянсы младшим наследникам и наследницам. А после «Двенадцатой ночи», появились потерянные близнецы самозванцы. Короче, Волшебная сила искусства!

Ну а мои научные гении, создали крутой прибамбас к порталам. В месте пробоя, можно было создавать сферу закупленного времени, которую мы и применили в Бутырках. (Хохма с Троцким моя идея).

Планета Формар. Академия. 4-й День 5-й иды Листвы

Фельдмаршал Роммель молча стоял перед танком ИС-3, потом прервав паузу он сказал мне: «Это лучший ролик, который я видел в своей жизни».

«А «Маус»?» — не удержавшись спросил я

«Дерьмо мамонта, которое может восхитить только этого ефрейтора» — сплюнув ответил он.

Мы находились в ангаре моего нового объекта на острове Академия. Это был танковый музей.

Адъюнктов заинтересовали бронированные колесницы про которые рассказывал «Лис пустыни», плюю до сих пор на слуху были «Танковые шахматы» и когда фельдмаршал захотел ввести в учебный план «Историю бронетанковых войск», и спросил о возможности приобретения учебных материалов в натуральную величину, у меня возникла мысль о Танковом музее. Некогда в отрочестве у меня была небольшая коллекция моделей танков, кое что я даже мастерил сам, ну а потом, как и многие мальчишки, посмотрев фильм «Четыре танкиста и собака», влюбился в танковые войска вплоть до того, что поступил в Танковое училище. Так что идея Танкового музея упала на благодатную почву, тем более инструмент для его организации у меня был, причем целых два. Во-первых портальные проколы пространства-времени, а во вторых молекулярный модулятор, способный восстанавливать любой предмет. То есть на площадку ставился подбитый танк и через какое-то время, с нее съезжал новенький экземпляр, только с конвейера. Учитывая новую систему «Закукливания времени», мы с ребятами прочесали поля боев Второй Мировой и надыбали все необходимые образцы. Единственно я решил остановиться исключительно на Советской и Германской технике. А в качестве учебных машин, я выбрал PzKpfwIV, на мой взгляд самый комфортабельный для экипажа танк Второй Мировой войны, особенно мне нравились люки, для каждого члена экипажа, очень удобно для курсантов, тем более им на них не воевать. Для боя я бы выбрал дуплекс из ИС-3 т Т-34-44-85 (ИС-3 хоть и не успел повоевать, но по поверженному Берлину прошел в 1945 году). Одна из стен музея, была украшена списком лучших танкистов ХХ века (ну не мог я не удержаться). Была еще мысль вытащить из ниоткуда знаменитых танкистов, но я передумал, не сработались бы те кто жег друг друга в жестоких схватках той Великой войны, это мои тутошние танкисты не имели друг к другу неприязни, ведь были почти союзниками.

Директором музея и командиром учебной роты я назначил старшину Косякова (который кузнец Анат), в инструкторы к нему радостно ушли танкисты оставшиеся тут после «шахматной партии».

Курсанты были в восторге и как ни странно, девушки активно включились в «Бронетанковый факультет», а танковые шлемы Советского образца, которые я ввел как обязательную часть униформы факультета, ценились не меньше, чем парадные береты Действительных адъюнктов. Кстати Бронетанковое обучение, шло, как платный факультатив и от желающих всеравно не было отбоя. Слухи о моем музее выплеснулись за пределы академии, и пришлось мне дублировать музей и на острове Адъюнктов, а потом и танковые гонки устраивать. Для гонок я выбрал «шоссейный танк» БТ-7, но гонщики одевали защитные скафандры космических технарей, ибо аварийность была высокой, уж больно шустро бегали БТшки.

Планета Формар. Академия. 9-й День 3-й иды Дождя

Премьера вылилась в скандал. Как потом выяснилось, исполнительница роли Дездемона, до дрожи боялась актера играющего Отелло, и Худрука, дабы поправить нервы, перед спектаклем она приняла горстку разноцветных таблеток, в антракте запила их хорошей рюмкой бренди, в результате чего, в момент удушения, оказалась в полном неадеквате и трагедия обернулась фарсом … Дездемона хохотала, кидалась в Отелло подушками, которыми взбешённый мавр стал имитировать удушение, в процессе которого дочурка сенатора элементарно засыпает. Зал ревел от восторга, актеров пять раз вызывали на сцену. А худруку все это настолько понравилось, что он оставил в постановке именно этот гэг.