– До завтра! – крикнул он уже издалека.

– До завтра, – ответила я, но он, конечно, не услышал.

В квартиру зашла довольная, счастливая.

Повесила на вешалку куртку и сразу в кухню. Зверский аппетит набрасывается на меня почти всегда, когда возвращаюсь с гулянки.

Вошла в кухню, за столом Егор. На столе чашка с недопитым чаем и телефон.

Я остановилась в нерешительности, заходить или нет, а потом подумала – да какого чёрта, он мне совсем не мешает. Молча прошла, открыла холодильник и начала доставать тарелки, судочки, кастрюльки. Всё, что могло пригодиться.

– Проголодалась?

Я аж обернулась.

– Да, а что? – мой тон для Егора неизменный, такой спокойно-дерзковатый.

– Этот парень тебе не пара, – сказал он негромко, видно, мама уже уснула.

– Привет, у вас забыла спросить, – усмехнулась я и стала набрасывать на тарелку плов, чтобы разогреть.

Поставила тарелку в микроволновку, нажала кнопку.

– Можно и спросить, я бы тебе посоветовал.

– Не нужно играть в отца, это не поможет. Вы, может быть, моей маме тоже не подходите, но я же молчу?

– А кто подходит твоей маме?

– Кто-нибудь, только не вы.

– Может, какой-нибудь работяга, который приходит потный, матерится, высасывает пару литров пива и лапает при тебе твою мать?

Я глянула на него злобно. Такого я, конечно, вообще не потреплю возле мамы. Как-то странно, что он вообще об этом говорит?

– А вы, значит, идеальный мужчина? – я усмехнулась.

– Значит, не совсем идеальный, раз тебе не нравлюсь. Хотя, честно сказать, не пойму почему? Ты можешь мне сказать, чем именно я тебе не нравлюсь?

Да, вопросик. Как я могу сказать, чем именно, если сама этого не знаю.

– Просто не нравитесь, и всё, – дернула я плечом.

– То есть без причин?

– Да, без причин.

Микроволновка дзынькнула. Я достала тарелку и принялась ставить на поднос всё, что насобирала, чтобы понести к себе в комнату. И пока я всё это ставила, Егор наблюдал за движениями моих рук. Даже следил взглядом, что куда расставляю.

– А может, нам не ссориться? – спросил он.

Я посмотрела на него. В выражении лица что-то тихое и упрямое, как будто он просит, но гордо, не унижаясь.

– Это невозможно, – сказала с детской принципиальностью.

Как ребёнок, который очень чего-то не хочет, говорит: «Нет!». Так и я на примирительный вопрос Егора ответила отказом.

Зачем я это сделала, не знаю. Ну не знаю.

Не нравится, не хочу!

Не-хо-чу!

– –

Время перетекает изо дня в день, и чем ближе к моему совершеннолетию, тем страшнее становится. Тем волнительнее и резче я всё воспринимаю. Разговоры Вани, намёки и даже молчание кажутся подозрительными.

Я часто задумываюсь, как всё будет. Что должна говорить, что делать. Совершенно не представляю, но надеюсь на то, что Ваня всё сделает сам. Конечно, я стараюсь, читаю в интернете статьи о первом разе и всякое такое. И вроде начала чувствовать себя увереннее, но только закрываю страницу, тут же всё забываю и снова боюсь.

Это ожидание измучило меня, сделало раздражённой, мнительной. Возможно, если бы не дала обещание Ване, не была бы такой взвинченной. А он ждёт, кажется, ещё больше, чем я, вот поэтому мне и страшно.

Он со мной нежен и ласков. Когда целуемся, не позволяет себе лишнего. Но уже скоро, если я не сделаю, как обещала, он будет очень разочарован. А если он вообще разочаруется во мне? Если я не буду соответствовать тому, чего он хочет, что представляет?

Как страшно и как волнительно. Это ожидание плохо действует на меня.

Но дни не идут, уже даже бегут в спешке. Приближается конец июля, двадцать восьмое число – день моего рождения.

Утром я проснулась в настроении обновления. Всё пропало. Вчерашний мандраж куда-то испарился. Потянулась, улыбнулась, и тут же звонок. Взяла телефон, нажала кнопку:

– Алло?

– Аля, спишь, соня? Это я! – голос Вани.

– А, это ты.

– Поздравляю с днюхой. Ты хоть помнишь, что у тебя сегодня днюха?

– Вот ты напомнил.

– Ну значит, всего тебе желаю. Чтобы ты не болела, ну и всякое такое.

– Вот спасибо, как раз всякого такого мне и не хватает.

– Ну всё, остальные поздравления вечером. Как договорились. Давай пока.

– Ладно. Пока.

Я положила трубку. И мне вдруг стало как-то не по себе. На что это он так намекает? Я, можно сказать, места себе не нахожу, волнуюсь, а он так просто – как договорились. Это он про что?