– Ты меня любишь? – внезапно он снова стал добрым.

– Люблю.

– Тогда садись, – в один толчок Лёшка встал с дивана, подошёл и стал расстёгивать мою куртку.

– Я не хочу! – возмущённо вцепилась я в молнию.

– Чего ты боишься?

– Тебя боюсь.

– Не надо меня бояться, я хороший, – но его напряжённая улыбка совсем не хороша.

– Лёша отстань, я не буду снимать куртку. Я сейчас пойду, меня мама ждёт!

– Тогда иди, – он внезапно и довольно грубо толкнул меня к двери. – Давай, иди.

– Зачем ты так?! – меня захлестнула обида. – Ты же обещал!

Он подошёл к тумбочке, двумя пальцами взял бумажку.

– Вот, повестка. Меня в армию забирают.

– Как? – я растерянно смотрю на бумажку. – Ты же говорил, тебя не заберут, мама отмажет.

– Не отмазала. Теперь всё, – раздражённо сказал он и снова брякнулся на диван.

– Но что же нам теперь делать? – плаксиво затянула я.

– Сама решай, – он кинул листок на полку.

– Но я не могу, ты же знаешь.

– Тогда можешь идти. Я тебя не держу.

– Ты обещал подождать.

– Теперь я забираю своё обещание. Довольна? Всё, у меня армия на носу. Я девку хочу, понимаешь, а не твои уси-муси. К чёрту эти твои поцелуйчики. И ты иди к чёрту.

Меня захлестнула волна какого-то чёрного чувства. Словно что-то страшное накатилось и ударило со всей силы. Стою как вкопанная и понимаю, он не шутит, говорит жёстко, и каждое его слово – удар в самое сердце.

Что я могу сделать? Кинуться к нему и сказать: «На – бери!» Не могу. Я не готова, не хочу, я боюсь и не буду этого делать.

И уйти тоже не могу, как будто его слова пригвоздили к этому месту. Ведь если сейчас уйду, это значит – навсегда его потеряю.

Что же делать, как поступить?

В эти секунды сомнения и страха я должна решить, что делать. А его безразличие пугает и останавливает, не даёт сделать шаг в направлении дивана.

Он бросил меня, отстранился в самый трудный момент. Я должна бороться сама с собой и решать.

Уйти – и потерять или остаться и… может быть – тоже потерять.

Но в этот момент я вспомнила маму. Она родила меня в семнадцать, я никогда не видела своего отца. Это воспоминание толкнуло меня к двери.

– Я ухожу.

– Давай, пока, – равнодушно сказал Лёшка и взял телефон.

В глазах резануло, я повернулась и пошла в прихожую, надела ботинки, открыла замок на двери.

Секунду прислушивалась, может, позовёт, скажет – пошутил. Но нет – тишина.

Я вышла из квартиры и захлопнула за собой дверь.

На лестничной площадке резко повернулась и налетела на мужчину, он, видимо, спускается сверху и в тот момент как раз проходил мимо двери.

– Простите! – выкрикнула я и побежала дальше.

Потому что слёзы уже начали застилать глаза и так не хотелось, чтобы это кто-то увидел.

– –

Домой ворвалась словно ветер. Не думала, что мама будет дома, но она выглянула из кухни, окинула меня нетерпеливым и немного взволнованным взглядом. Кажется, она ждет меня, хочет что-то сказать. Но я пронеслась мимо, в свою комнату.

– Аля?! – крикнула мама вслед.

В комнате я кинулась на кровать и спрятала в подушку лицо.

– Доча, в чём дело? – мама зашла следом.

– Ни в чём, уходи! – выкрикнула я со злостью.

– Не уйду, пока не скажешь, – спокойно, но настойчиво сказала мама.

Знаю она не отстанет, может, так лучше, высказаться, чтобы скорее забыть. Я резко повернулась, села на кровати. Растрёпанные волосы упали на лицо, а мама села напротив, спокойно поправила прядь. Я раздражённо отодвинула руку, на что мама сказала:

– Аля, что случилось, скажи мне. Не держи в себе, будет легче.

– Лёшку в армию забирают, – сказала я и смахнула набежавшую слезу.

– Так это же не беда…

– А он требует перед армией, чтобы я с ним…

Мама вздохнула:

– Парни, они такие.

– А я не хочу, я не готова! – выкрикнула я ей в лицо, как будто это она виновата, а не Лёшка.

– Ты не должна оправдываться. Это лично твой выбор. И он должен это понимать, а если не понимает…

– Вот именно, он – не понимает!

Мама снова вздохнула.

– Если любит – должен понять. А если ему просто так срочно надо, то делай выводы.

– Раньше я думала, что любит и ждёт. А теперь чувствую, что ему просто надо. Он сказал, что найдёт кого-то, кто будет согласен.