– Ну, а теперь мы выпьем по чашке чаю!
– сказал я, и фрау Трауготт кивнула, тут в дверь постучали, и вошел бургомистр с букетом гвоздик.

– Сердечно поздравляю и желаю счастья от имени всей деревни!
– сказал бургомистр, а фрау Трауготт утерла глаза кончиком фартука.

– Все здесь так добры ко мне, - сказала она, а потом добавила: - Так добры, так добры.
– И, покачав головой, сказала: - Пойду приготовлю чай и ушла на кухню.

– Теперь я знаю, почему она не хочет уезжать отсюда, - сказал я.

– Почему? ~ с интересом спросил бургомистр.

– ддесь впервые в своей жизни она узнала человеческую доброту, - сказал я, - и не хочет ее потерять, поэтому она примирилась даже с морем.

Бургомистр держал на ладони букет гвоздик словно взвешивая его.

– Но ведь и в другой деревне ее приняли бы так же сердечно, - заметил он.

– Откуда это она может знать?
– сказал я - Почти всю свою жизнь она терпела обиды, муки и унижения, а потом вдруг узнала людей, которые помогли ей, дали ей домик, и землю, и родину и эта родина значила для нее больше, чем искони знакомая страна с ее горами, ручьями и часовнями на склонах, среди этих людей она чувствовала себя в безопасности, хотя чужая ей природа и пугала ее

– Возможно, вы правы, - нерешительно промолвил бургомистр, но откуда же этот страх перед морем?

Я рассказал ему о том, что мне удалось вспомнить.

– Ну, теперь, похоже, концы с концами сходятся, - сказал бургомистр.

Фрау Трауготт вышла из кухни с двумя ведрами.

– Работать сегодня запрещается, фрау Трауготт, - заметил бургомистр, и мы отобрали у нее ведра и пошли во двор. Я качал воду и смотрел на дюну, на ее вершине на фоне светлого неба колыхалась трава, за дюной шумело море.

Я снял ведро с крючка колонки и поставил его на землю. И тут я увидел молодого человека, вприпрыжку сбегавшего по тропинке с дюны, рослый крепкий, красивый, улыбающийся парень, он был в купальных трусах, и с его волос стекала вода, морская вода. Взявшись рукой за столб, он легко перепрыгнул через ограду прямо во двор, и стая кур с шумом разбежалась во все стороны. Он, ничуть не смущаясь, подошел к нам и протянул бургомистру руку.

– Это Клаус, сын фрау Трауготт, - сказал бургомистр, и я поздоровался с юношей, мне было приятно смотреть на этого мокрого, сияющего молодого человека, который только что выкупался в море, и тут я вспомнил о той, другой женщине, о королеве из сказки, о каменной статуе, которая ожила и сошла с постамента, я вспомнил о королеве и подумал о бывшей служанке, подумал, что в сыне своем она нашла спасение, и понял, что для нее самой еще не все потеряно.

Фрау Трауготт вышла из-за дома с дымящимся кувшином в руке.

– Чай готов, - сказала она, голос ее был чуть слышен, и она смотрела мимо нас на дюну, а на дюне под свежим ветром колыхалась зеленая трава, и мы слышали шум моря, которое вечно бьет о берега Богемии.