«Это его успокоит» – сказала мама.

Весь день Бенедикт сидел в своей комнате и не вышел даже на ужин. Вечером с работы вернулся папа и первым делом пошел в комнату Бени, крикнув мне по дороге: «Привет, фантик». Я не верила своим ушам, папа говорил коту, что все в этой квартире его, каждый сантиметр, а холодильник тем более. Что они с мамой любят Беню больше всех, а дети – это временно. Мама отрывала головы креветкам, ловко извлекала туловища из панцирей и за минуту наполнила мисочку до краев. Потом она постучалась в комнату и отдала их папе, уточнив, что это ужин Бенедикта.

Я, конечно, видела многое: и как имущество на котов переписывали; и как хоронили их, как членов семьи, по мусульманским обычаям; и как переезжали в дома из квартир, взяв непосильную ипотеку, чтобы у кота был сад для прогулок, но я не думала, что и моих родителей накроет эта необъяснимая котозависимость. Сразу стало как-то боязно за наследство.

За кухонным столом сидела печальная мама. Я спросила в чем дело. Мама, как никудышный актер, несколько раз глубоко вздохнула, выдерживая паузы между набором воздуха, потом махнула рукой и сказала: «Все в порядке». Зная, что на пятый раз мама всегда вываливает накопленное в приукрашенном виде, я задала тот же вопрос еще 4 раза.

«Знаешь, Вера», – начала мама, – «Бенечка каждый вечер выходит встречать папу у лифта после работы. Не знаю, как он понимает, что возвращается именно он, но кот никогда не ошибается. Он просит меня открыть входную дверь, выходит и садится напротив металлических створок. Когда папа видит Беню в коридоре, он так радуется, как не радовался даже на нашей свадьбе. Он подхватывает кота на руки, и они еще долго стоят в коридоре, общаясь друг с другом. И, видимо, только когда каждый из них вдоволь пожалуется на меня, они заходят домой. Так вот сегодня, – продолжала мама, – «С тех пор, как к нам приезжала моя двоюродная сестра, Беня не вышел встречать папу».

Теперь мне стало понятно, почему папа первым делом после работы зашел в Бенину комнату.

Мне очень хотелось успокоить маму, и я ответила, что умею обращаться с котами и быстро найду общий язык с Питерским. В этот момент из комнаты вышел Бенедикт. Медленной игривой походкой он прошел в сантиметре от меня, едва коснувшись моей ноги своим белоснежным гордо поднятым хвостом и сказал: «Чтоб тебя куры обосрали» и проследовал на балкон.

В жизни питерского кота наметился стресс. Бенина комната и по совместительству моя бывшая спальня благоухала свежепостиранным бельем. Сколько я себя помню, мама всегда сама меняла постель, потому что, если поручить это дело мне, на пододеяльнике я сломаюсь и позову папу, а тот начнет нервничать, потому что, как и я, ломается на этой стадии процесса, но показывать этого не хочет и потом ходит нервный.

Так вот Беня последний раз видел постельное белье на своей кровати, когда к родителям приезжала погостить мамина двоюродная сестра. Для кота этот знак не предвещал ничего хорошего. Он сообразил, что количество расстеленных кроватей приравнивается к количеству людей, участвовавших в ужине, и ему стало нехорошо. Настолько нехорошо, что кот, как сказала мама, промахнулся мимо лотка и навалил кучу в коридоре. Я пыталась объяснить маме, что невозможно промахнуться на два метра, но мама ничего не хотела слышать ни про спланированное «преступление», ни про непростой характер Бенедикта Питерского. «Если кот раньше так никогда не делал – значит, он просто промахнулся», – резюмировала она.

Вечером родители отдыхали у себя в спальне, а я раскладывала вещи в своей бывшей комнате. Бенедикт возлежал на кровати и наблюдал. Вначале я положила одежду на полку комода, но, посмотрев на недовольную морду кота, перевесила вещи в шкаф и закрыла его. Дверь он вряд ли откроет, – подумала я.

Надо сказать, что с появлением кота в квартире на улице Камышовая интерьер претерпел некоторые изменения. На все двери папа поставил доводчики, чтобы в случае сквозняка они не захлопывались резко, а медленно закрывались, потому что кот может в этот момент выходить из комнаты. На каждый подоконник мама положила пледы, чтобы Бене было мягонько лежать. На балконе папа смастерил полки по всей высоте стены для маминых закруток и вина, а одну выделили Бенедикту, чтобы тому было удобно слушать пение птиц, сидя на верней полке. На ней всегда стояла миска с водой и лежала большая перьевая подушка на случай, если кота внезапно сморит сон.

Более половины площади туалетной комнаты занимал крытый лоток Бенедикта. Мама купила самый большой, рассчитанный на мейн-кунов. Она сказала: «Это для того, чтобы у кота не было стесненных удобств». То, что остальным приходилось сидеть в комнате облегчения буквально с подобранными коленками, маму не волновало. Виноватым оказался папа, надо было выбирать квадратуру квартиры с учетом того, что, возможно, в ней когда-то появится кот. Ну не Бене же страдать в конце концов из-за недальновидности человека.

Мой плюшевый медведь, родом из «Совка», потрепанный и позже отреставрированный, перешел Бене, уж очень он полюбил спать с ним в обнимку. Видимо, кот посчитал, что через несколько лет продаст этот раритет задорого.

Как только я легла и натянула одеяло до самого подбородка, Беня взял с полки свою игрушечную плюшевую лошадку для отработки коротких ударов, переместился вместе с ней на кровать и начал драть ее что есть мочи. Я закрыла глаза, пытаясь уснуть. Когда сон унес в сказочные края, Бенедикт вернул меня обратно. Он прыгал своей откормлено-разбалованной массой по моему накрытому, но, как оказалось, беззащитному перед котом туловищу. По моим ощущениям Беня весил килограмм семь, но сила свободного падения добавляла ему еще веса. Вначале он использовал меня как батут для вертикальных прыжков. Видя, что я не реагирую, кот залез на комод и пикировал оттуда прямо мне на спину, наверное, рассчитывая сломать хребет. Хребет не ломался, кот решил залезть на самую вершину комплекса, а это сантиметров на пятьдесят выше, чем комод, значит, его масса при приземлении должна увеличиться еще больше.