Но при всем при этом Надежда Крупская умела смиряться, подстраиваться под условия, предлагаемые ей жизнью. Так, Крупской разрешили остаться в Шушенском вместе с Ульяновым только в случае официальной регистрации отношений, коей тогда являлось венчание. Супруга вождя впоследствии вспоминала об этом событии так: «Пришлось венчаться, проделать эту комедию». Впрочем, ничего другого Крупская, как жена лидера атеистического государства, написать не могла. Кроме того Надежда Константиновна во всем и всегда помогала своему мужу, буквально работая на износ, сама же оставалась в стороне. Мало кто помнит достижения Крупской, но как жену Ленина ее знают во всем мире. После смерти Ленина Надежда Константиновна и вовсе ушла в тень. Причиной тому также являлся тот факт, что она не могла наладить контакт со Сталиным. Поначалу она пыталась возражать, но потом поняла, что молчать гораздо безопасней.Ходили слухи, что Иосиф Виссарионович ее отравил, но они до сих пор не получили никакого подтверждения.

Александра Коллонтай

Девочка с мальчишеским характером

Первая женщина-министр в истории Александра Михайловна Домонтович (впоследствии Коллонтай) родилась в 1872 году в Санкт-Петербурге в дворянской семье. С момента появления на свет Александра крепко стояла на ногах, благодаря своему происхождению. Мало того, отец Коллонтай, красивый и статный Михаил Алексеевич Домонтович был генералом, принимал участие в русско-турецкой войне, имел несколько высоких наград, состоял в Русском географическом обществе. Мать будущей революционерки, Александра Масалина-Мравинская тоже была не из простолюдинок, все-таки дочь финского фабриканта, занимавшегося лесом.

Кстати, это был второй брак для Масалиной-Мравинской. Так что у Коллонтай были еще старшие сестры и брат от предыдущих отношений ее матери.Александра-старшая тоже, судя по всему, была эдакой роковой красоткой. Будучи уже матерью троих детей, тридцатипятилетняя женщина влюбилась в военачальника Михаила Домонтовича. Муж, судя по всему, испытывал к изменнице нежные чувства, потому как не только отпустил ее на все четыре стороны, но и взял всю вину на себя: мол, это он совершил прелюбодеяние.В судебном решении так и было зафиксировано.

Новоиспеченная семья поселилась в роскошном трехэтажном особнякена Средней Подьяческой улице в Петербурге. Важный факт - особняк принадлежал брату Михаила Домонтовича, сенатору, одному из авторов закона об отмене крепостного права. Для сорокалетнего Домонтовича Александра стала единственной биологической дочерью. Это обстоятельство наверняка наложило отпечаток на характер Коллонтай. Да и сама Александра Михайловнапризнавалась в том, что с ранних лет чувствовала свою исключительность.Не стесняясь, она писала о себе: «Как младшая в семье и притом единственная дочь отца, я была окружена особой заботой всей нашей многочисленной семьи с ее патриархальными нравами. С детства ядоставляла матери много хлопот и горя моим стремлением «не жить, как все».

И маленькая Коллонтай и в самом деле жила не так, как все, причем с самого первого дня.День, когда родилась Александра, был не по сезону ветреным и холодным. Няня проронила что-то о том, что и жизнь новорожденной будет, скорее всего, такой же. Дальше – больше. При крещении священник по ошибке записал в метрическую книгу, что совершал таинство с мальчиком Александром. Промах вскрылся только через двадцать с лишним лет, когда Коллонтай выходила замуж. Однако батюшка как воду глядел: Шура действительно оказалась с мальчишеским характером.Революционерка писала: «Не знаю, право, что из Шуры выйдет, – часто огорчалась мама. – Ни к чему ее не приучишь. К хозяйству нет терпения, шить и вышивать нелюбит, даже в куклы не умеет играть».Да и более близкие отношения у Коллонтай были с отцом, а не с матерью, как это обычно бывает у мальчиков.

Действительно, родители прекрасно знали, что их дочь склонна к эпатажу, скандалам, различным шокирующим поступкам, настойчива, упряма и свободолюбива, а потому старались не спускать с нее глаз. Александра в гимназиях не обучалась, а образование получала дома. Впрочем, тогда это не было редкостью. Учителями девочки из знатной и уважаемой семьи стали самые лучшие и образованные педагоги своего времени. Среди них, например, был Виктор Острогорский, редактор журнала «Детское чтение». Но особое влияние на Коллонтай оказала Мария Ивановна Страхова, женщина интеллигентная и всесторонне развитая. Она сочувствовала идеям народовольцев. Именно она и зародила в сердце своей ученицы, как писали советские издания, «ненависть к несправедливости, критическое отношение к окружающему, вдохновила на поиски правды».Так это или нет, но связь между Страховой и Коллонтай трудно отрицать. Они сохранили теплые отношения и тогда, когда Александра Михайловна стала уже взрослой.К слову, Страхова работала в передвижной библиотеке, где собирались марксисты, к которым Коллонтай и примкнула.

Как бы то ни было, домашнее образование Коллонтай действительно получила достойное. Она владела несколькими языками:английским, немецким, французским, шведским, норвежским, финским идругими. Кроме того Шуру привлекала литература, она много читала и писала, порой засиживаясь допоздна.Некоторые считают, что чтение сформировало у Коллонтай независимые взгляды, другие уверены в том, что книги развили ее и без того богатое воображение. В детстве она любила воображать, будто ее белый пудель – не пудель вовсе, а превращенная злой колдуньей маленькая девочка. Александра мечтала, что в один прекрасный день собака вновь станет девочкой. В ожидании этого события она читала вслух пуделю разные книги.Неудивительно, что юная Коллонтай мечтала о писательской карьере.

Впрочем, в истории с собакой явно проглядывает одиночество, которое, по всей видимости, испытывала Александра Коллонтай в семье, среди исключительно взрослых и знатных людей. Это одиночество выражалось также в привязанности к учительнице и прислуге. Еще больше «свободы» стало у Шуры в 1878 году, когда ее отца назначили в Болгарию губернатором Тырново, а потом управляющим делами русского наместника Болгарии в Софии. Вся семья перебралась в Болгарию вместе с Михаилом Домонтовичем, но Александра-старшая была занята помощью своему супругу, на детей у нее просто не хватало времени. Коллонтай вспоминала: «В Софии я начала наблюдать и думать. Там стал складываться мой характер». Как-то раз, увидев, как ведут на расстрел болгарских партизан, девочка воскликнула: «Когда я сама и все дети партизан вырастут, мы уничтожим все жестокости и глупости взрослых».