Неужели зло этого человека было столь беспредельно, столь изощренно, что почти делало его харизматической фигурой, перевертышем, жрецом-вестником погибельного духа? Какие духи должны были толкнуть Лобсанга на путь апокалипсического карателя, судьи рода человеческого?

Он кощунствует, он хочет опередить Бога в его промысле… Он хочет быть первым и засвидетельствовать свое право чистильщика. Ради этого он мстит таким образом Догорающему светилу, проклинает пророчество Звездного Архитектора и свою собственную судьбу, которая насмехнулась над ним, наделив его властью в последние времена?

Пуритрам потерял своего единственного сына в первый год обьявления Великого Приговора, потерял по вине Их Королевских Величеств. И в этом тоже был знак несправедливости, некого рока, против которого он теперь решил восстать…

Определенно, Лобсанг мстил, мстил, прежде всего, самому Богу. И чтобы сделать это еще внушительнее, он нашел союзников в лице тех, кто этому Богу поклонялся…

Однако судьба Делии, судьба безвинной дочери заставляло сердце Мануситхи биться и страдать более, чем любая мысль о его враге. Пуритрам пожелал больше никогда не встретиться с Суллой. Он явно льстил своей уверенности.

Капитан яхты Флавий Могол с большим уважительным состраданием отнесся к известию о дочери ректора, но, узнав о том, что их в принудительном порядке выселяют из Мизраха, огорчился безмерно. В Мизрахе оставалась его больная супруга, и он сам мечтал провести с ней оставшееся до Великого Приговора время. Флавий и Сулла давно были друзьями, понимали друг друга с полуслова, полужеста.

— Эта свобода выглядит как издевка, Сулла. Регент умалил тебя. Он дал тебе понять, что ты для него никто. Тобой можно пренебречь… Я понимаю, это просто его тактический ход. Он ведь наверняка убежден, что ты не будешь сидеть сложа руки… Но может, его рассказ о твоей дочери выдумка? Просто он, таким образом, разорвет твои усилия надвое. Ты будешь искать дочь и отойдешь от политики. Он хотел видеть твое страдание, твою отравленную душу…

— Да, он этого явно хотел, Флавий, все правильно. Но я не ограничусь поисками дочери. Он получит войну, но не затяжную, а очень быструю.

— Я в этом не уверен, Сулла… Республика будет тянуть до последнего. У гильдии нет своего военного флота. Пираты разобщены. Марко Дереш, скорей всего, примет нейтралитет.

— Сейчас не может быть никакого нейтралитета, Флавий! До начала Приговора остается чуть более полутора лет. Строительство кораблей Спасения почти прекратилось. Все исчерпано: и ресурсы, и стимулы… Люди вообще отказываются работать на орбитальных верфях, и уже давно. Везде и всюду задействованы киберы…

— В таком случае люди не станут воевать. За что? Я бывший военный командир, Сулла. Я не хочу никакой войны. Я не вижу врага. Он для меня размыт, непонятен, абсурден, понимаешь? Если для меня собственная жизнь также абсурдна… я должен быть сумасшедшим фанатиком или законченным самоубийцей, чтобы взяться за оружие…

— А теократы? — не сдавался Сулла Мануситха. — Что это, по-твоему, за сила? За ними вера. Но если они начнут сжигать мирные корабли и города?

— Мы их не видели, Сулла. Но даже если у них есть что-то вроде обученной армии, даже если у них есть подобие флота, их могут воспринимать как посланцев всевышнего…

— Чушь, Флавий! У этих посланцев что, крылья за спиной, или может быть, они вооружены эфирными стрелами вместо лазерных пушек и боевых квантайзеров! Они сбесившиеся фанатики с извращенными духовными ценностями. Надеюсь, люди успеют это понять.

— Надеешься? Надейся. Я думаю иначе.

— Ты думаешь иначе… Значит, ты со мной не пойдешь?

— Я уже иду с тобой!

— Так в чем же дело, Флавий?

— Дело в разуме, Сулла. Он протестует и постепенно сдается.

— Мой разум не сдается. Смотри на меня…

— Я смотрю, я давно смотрю… Ладно, господин изгнанный политик, что ты намерен делать?

— Мне нужен Шантеклер. Мне нужны его взломщики. Мне нужна информация. Ты можешь найти Цезаря? Где сейчас его остров? Не может быть он сейчас где-то далеко… Я точно знаю… Старый бродяга продолжает собирать свою коллекцию.

— И ты станешь просить у него помощи?

— Да, стану. Я хочу, чтобы он помог мне найти Делию и помог свергнуть Лобсанга.

— Интересно, с какой стати ему тебе помогать?

— Цезарь знает, с какой… Ты думаешь, кто создавал проект его гениального корабля-острова? Было два проекта… Первый — Лаборатория. Ее начали строить, еще когда меня не было на свете. Второй — летающий остров-астероид. Оба проекта осуществил Тайный орден ученых. Цезарь не все знал. Цезарь был чертовски богат и честолюбив, а у ордена было время и силы. По какому-то удивительному озарению он занялся тем, что стал собирать на свой остров ученых именно из числа тайного ордена. Сейчас у него лучшие мозги системы, не все, я поправлюсь… Будет правильным, Флавий, окружить его еще и лучшими воинами. У Лобсанга теократы, а у нас будут пираты.