— Сколько нам еще ехать? — спросил Алек, доедая хлеб.

— К вечеру доберемся, если по дороге больше не будет неприятностей. — Серегил оглядел далекий берег, высматривая знакомую бухточку. — Вот туда нам и надо. Эта тропа Ниала привела нас ближе к цели, чем та, которая была известна мне.

Серегил, прищурившись, оглядел горизонт, гадая, не оказались ли корабли Коратана более быстрыми, чем он предполагал, и не был ли ветер сильнее, чем нужно…

Алек пошевелил ногой в стремени; на лице его было написано беспокойство.

— Я знаю, что Риагил — друг твоей семьи, и мне он нравится, но ведь он союзник акхендийцев. Что, если и он нас ищет?

Серегил все утро отгонял эту мысль, стараясь думать о той горькой и сладкой первой ночи в Ауренене, когда он вместе с Риагилом вспоминал прошлое в залитом луной саду.

— Постараемся не оказываться на виду.

Теро поднял взгляд от свитка, который читал, и тут же отбросил его в сторону: глаза Клиа были открыты.

— О госпожа, ты проснулась! — воскликнул он, с беспокойством наклоняясь над принцессой. — Ты меня слышишь?

Клиа мутными глазами смотрела в потолок, ничем не показывая, что поняла вопрос.

«О Иллиор, пусть это будет знак перемены к лучшему!» — мысленно взмолился Теро и послал слугу за Мидри.

Спустившись с гор, Серегил и Алек избегали дорог и далеко объезжали попадавшиеся по пути деревни.

Тени уже становились длинными, приближалась ночь, когда они снова увидели перед собой море. Рискнув наконец выехать на дорогу, Серегил с Алеком приблизились к маленькой рыбачьей деревушке. Обитатели бухты Полумесяца всегда помогали контрабандистам, в том числе боктерсийцам, и никогда не трогали спрятанные в прибрежном лесу лодки. Серегил надеялся, что за время его отсутствия в этом отношении ничего не изменилось.

Бросив своих загнанных лошадей, они нырнули в чащу. Серегил высматривал тропы, которые помнил еще с детства. Алек сильно хромал, но отказывался опереться на Серегила; вместо этого он сделал себе из сука что— то вроде костыля.

Ауренфэйе, может быть, и мало менялись за полстолетия, но к лесу это не относилось. Хотя некоторые места и казались ему знакомыми, найти условные знаки контрабандистов Серегилу никак не удавалось.

— Мы снова заблудились? — простонал Алек, когда они остановились передохнуть в узком овраге.

— Много времени прошло, — признал Серегил, вытирая пот. Издали долетал шум моря, и он двинулся в том направлении, моля богов о том, чтобы им наконец повезло. Серегил уже готов был признать неудачу, когда наткнулся не на одну, а целых две лодочки, спрятанные под кучей прошлогодних листьев. Лодки лежали килем кверху, под ними оказались спрятаны мачты и свернутые паруса. Выбрав ту, которая казалась более надежной, Серегил с Алеком оттащили ее к воде и принялись ставить мачту.

Алек мало что знал о лодках или плавании под парусом, но послушно выполнял указания Серегила. После того как мачта встала на место, они привязали к ней снасти единственного паруса. Лодочка была совсем простая, такая же, как те, что встречали скаланцев в гавани Гедре, но даже и ее оснастить было нелегко в темноте при свете единственного светящегося камня.

Когда все было готово, они столкнули лодку на воду и, используя костыль Алека как шест, вывели ее на глубину.

— Что ж, посмотрим, много ли я помню, — сказал Серегил, берясь за руль. Алек поднял парус; ветер наполнил его, мачта заскрипела. Маленькое суденышко послушно развернулось и двинулось вперед, разрезая спокойную воду бухты.

— Все-таки нам это удалось! — рассмеялся Алек, повалившись на дно лодки.

— Пока еще нет. — Серегил оглядел темный простор, раскинувшийся перед ними. Будет ли Коратан идти обычным путем и появится ли там, где они ожидают увидеть его корабли? У Серегила с Алеком не было еды, а воды хватило бы на день или два, если расходовать ее экономно. Единственное, чего у них было много, — это времени; и именно время ляжет на них тяжким грузом, если к завтрашнему вечеру они не высмотрят скаланские паруса.

Бека скорчилась в зарослях ежевики, не обращая внимания на острые колючки, впившиеся в ее лицо и руки. Она услышала стук копыт лошади и еле успела спрятаться; не приходилось выбирать укрытие.

Дневной свет быстро угасал. Если ей удастся не попасться преследователю до наступления ночи, может быть, у нее появится шанс ускользнуть, найти где-нибудь лошадь и явиться в Сарикали так, как она сама решит.

Засада этим утром оказалась для взявшего ее в плен отряда полной неожиданностью. После того как Ниал на рассвете покинул их, воины расположились на привал и не спеша позавтракали, потом связали Беке руки и ноги, посадили на лошадь и двинулись в сторону города.

Молодые воины обращались с Бекой с уважением, даже с добротой: позаботились о том, чтобы веревки не резали, предлагали ей воду и еду. Она решила подыграть им и охотно принимала услуги, экономя силы и притворяясь, что не понимает их языка.

Предводитель, молодой рабазиец по имени Кориус, старательно ободрял ее на ломаном скаланском.

— Обратно к Клиа, — сказал он Беке, показывая в сторону Сарикали.

— Тетсаг? — спросила Бека и показала на себя. Рабазиец пожал плечами, потом помотал головой. По дороге Бека занялась веревками на руках, постоянно жалуясь, что они врезаются в запястья. Наконец Кориус отказался ослаблять узы еще больше, но к этому времени они и так уже стали достаточно свободными, чтобы Бека, незаметно согнув запястье, смогла дотянуться пальцами до одного из узлов и развязать его.