— Я думал, здесь должны быть и хаманцы, — прошептал Алек, настороженно оглядывая толпу.

— Они еще не пришли. А может, их отпугнуло мое присутствие?

— Назиен-и-Хари не похож на пугливого человека.

Бритир-и-Ниен вышел встречать Клиа и ее спутников с темноглазой молодой женщиной; на хозяине были традиционные бирюзовые сенгаи и развевающаяся праздничная мантия клана Силмаи.

— Ты оказала нам большую честь, посетив наш дом. — Кирнари слегка подтолкнул вперед маленькую девочку в яркой вышитой тунике. Ребенок поклонился и преподнес принцессе пару тяжелых золотых браслетов с бирюзой. Клиа застегнула украшения на запястьях, где уже красовались браслеты — подарок жителей Гедре и амулеты — знак расположения акхендийцев.

«Да, нелегкая это работа — носить все подарки разом», — подумал Серегил; сам он, правда, едва ли когда-нибудь столкнется с подобной проблемой…

— Мне говорили, ты знаешь толк в лошадях, — продолжал кирнари, одаривая Клиа понимающей улыбкой. — Как я понимаю, ты ездишь на силмайском вороном?

— Это лучший конь из всех, что у меня когда-либо были, кирнари, — искренне ответила принцесса. — Он пронес меня через множество сражений — и в Майсене, и в других местах.

— Как я хотел бы показать тебе бескрайние пастбища в моем фейдасте! Табуны наших коней покрывают целые холмы.

— Если я недаром проведу время в Сарикали, возможно, мне это удастся, — с лукавой улыбкой сказала Клиа.

Старец понял скрытый намек. Озорная улыбка сразу сделала его моложе; он протянул Клиа тонкую руку и проводил принцессу в сад.

— Надеюсь, сегодняшние развлечения придутся тебе по вкусу, моя дорогая.

— Я полагаю, Назиен-и-Хари присоединится к нам, — произнесла Клиа, — он ведь ваш союзник?

Кирнари похлопал принцессу по руке жестом умудренного годами дедушки.

— Мы с ним друзья, и я надеюсь, что сумею сделать его другом и тебе. Этот Эдикт за долгие годы попортил мне немало крови, хоть я и любил Коррута-и-Гламиена. Он ведь приходился мне племянником, ты знаешь. Мы, силмайцы, по натуре путешественники, моряки, мы — лучшие торговцы в Ауренене. И нам не нравится, когда нам указывают, куда мы должны идти, а куда нет. Конечно, для нас по-прежнему доступны южные земли за Гетвейдским океаном, но как я скучаю по прекрасному Римини на высоких утесах!

— Этот сад заставляет меня тосковать по западным краям. — Их спутники отстали, и Серегил оказался рядом с Бритиром. — Так и кажется, что стоит выглянуть за край крыши — и увидишь зеленые воды Зенгатского моря.

Бритир сжал своей хрупкой ладонью его руку.

— Жизнь такая долгая, дитя Ауры. Может быть, когда-нибудь ты снова их увидишь.

Удивленный Серегил поклонился силмайцу.

— Это обнадеживает, — прошептал Алек.

— Или показывает, что Бритир ловкий политик, — пробормотал Серегил.

Однако гости кирнари приняли изгнанника довольно холодно. Брикха, Пталос, Амени, Корамия — все эти кланы поддерживали идею его отца заключить союз с Зенгатом, а потому много потеряли из-за преступления Серегила. Сам он держался с ними с настороженной вежливостью. Большинство присутствующих отвечало ему тем же — то ли в угоду хозяину, то ли из интереса к Алеку.

Юноше не очень нравилось быть в центре внимания, однако он не показывал вида, что страдает от бремени популярности. Как ни давно покинул Алек салоны Римини, уроки, данные ему когда-то Серегилом, не пропали даром. Скромный, спокойный, улыбчивый, Алек скользил среди гостей легко и непринужденно, словно ручеек, перекатывающийся через камешки. Следуя за своим бывшим учеником, Серегил следил со смесью гордости и любопытства, как гости, пожимая Алеку руку, дольше, чем следовало, задерживали его ладонь в своих руках или слишком уж бесцеремонно разглядывали юношу.

Отступив в тень, Серегил попытался взглянуть на своего друга, на своего тали глазами других ауренфэйе: стройный золотоволосый юный яшел, совершенно не сознающий собственной привлекательности. Хотя дело, конечно, было не в одной только приятной внешности. Алек обладал талантом слушателя; кто бы с ним ни разговаривал, юноша относился к собеседнику с таким вниманием, что тот невольно начинал ощущать себя самым интересным человеком в комнате. Не важно, кто был перед ним — судомойка из таверны или аристократ, — Алек к каждому умел найти подход.

Гордость за возлюбленного уступила место чувственному голоду; Серегил вспомнил, что со времени остановки в Гедре они просто ночевали в одном помещении, а ведь прибытию в порт предшествовали почти две недели воздержания. Как раз в этот момент Алек обернулся и улыбнулся ему. Серегил спрятал собственную улыбку за кубком с вином и порадовался тому, что на нем скаланский кафтан с широкими полами: некоторые проявления талимеониоса на людях могли поставить их обоих в неловкое положение.

Атмосфера праздника неуловимо изменилась с прибытием хаманцев. Серегил держался в стороне; он видел, как Клиа здоровается с Назиеном-и— Хари и его свитой. К его удивлению, кирнари сердечно приветствовал принцессу, взял ее руки в свои и, сняв со своего пальца, подарил ей кольцо. Принцесса в ответ также преподнесла ауренфэйе перстень, и под благожелательным взглядом хозяина дома между ними завязалась беседа.