– Все ясно, товарищ майор! – бодро отозвался командир второй роты. – Двигаться строго на юго-запад, несмотря на сопротивление.

– Не давать гадам ни минуты передышки. Давить и давить! Что у тебя, старший лейтенант? – посмотрел Бурмистров на командира танкового взвода. – Танки все целы?

– С танками все в порядке.

– Доразведку провели?

– Провели, товарищ майор. Дело немного усложнилось. Пешей разведкой выявлено, что за последние сутки на нашем направлении немцы провели целый комплекс инженерных мероприятий, чтобы помешать продвижению: вырыли противотанковые рвы, соорудили полевые укрепленные позиции, откуда простреливаются буквально все подходы к форту. На самих дорогах в шахматном порядке расположили огневые точки, усиленные тяжелыми пулеметами и орудиями.

– Тактика остается прежней. Не можете пройти по дорогам – идите через дома! Взрывайте стены, уничтожайте на своем пути пехоту и двигайтесь дальше к форту «Радзивилл». Крепость мы должны взять в кратчайшие сроки! То, что не сумеете проделать вы, сделает артиллерия главного командования. Разнесет к черту всю эту камарилью! Всем все понятно?

– Так точно, товарищ майор!

– Приступайте!

Едва Бурмистров положил телефон, как он затрещал вновь. На этот раз у аппарата был командир дивизии Мотылевский. Не дослушав доклад Бурмистрова, раздраженно прервал:

– Медлишь, майор. Медлишь! Нужно двигаться вперед. Не давать немцам ни минуты передышки, чтобы они не успели перегруппироваться и возобновить контратаку.

Бурмистрову хотелось матюгнуться в трубку, удержался. Спокойным голосом возразил:

– Товарищ генерал-майор, мои люди делают все возможное и невозможное для взятия форта. Первая штурмовая рота пробивается сейчас с юго-западной стороны в тыл к немцам…

– Никакой задержки быть не должно, – перебил генерал-майор, – к форту ты должен выйти сегодня же. Все! Конец связи!

Только сейчас Бурмистров обратил внимание на то, что аппарат был трофейный, немецкий, весьма ценимый среди связистов.

– Откуда немецкая трубка, Миронов? – невесело поинтересовался майор, находясь под впечатлением тяжелого разговора с генералом.

Связист самодовольно улыбнулся:

– На немецком наблюдательном пункте раздобыл. Там еще катушка с немецким проводом была. Так я ее до штаба полка протянул.

Спрятавшись за разбитую башню, басовито гудел танк, его экипаж дожидался приказа.

– Молодец, Миронов, когда все успеваешь… Давай красную, – сказал майор Бурмистров ординарцу, лежавшему рядом.

– Есть, дать красную! – охотно откликнулся Колисниченко и, воткнув в ракетницу патрон, выстрелил вверх.

Ракета с шипением взметнулась в воздух и, описав белым дымом большую рассеивающуюся дугу, сгорела над крышей побитого разрывами дома.

Это был сигнал к продолжению атаки. Пока ничто не мешало наступлению. Танк, зарычав, двинулся прямо в проем стены. За ним под прикрытием брони, устремилась пехота.

Развернувшись, «Т-34» проехал через боковую стену здания, прямиком на позиции разбитой зенитки. Подмяв гусеницами развороченное расплавленное железо, устремился дальше через сквер, в центре которого, укрывшись за баррикаду, находилась пулеметная точка, брызгавшая во все стороны раскаленным свинцом.

Не сбавляя скорости, танк пальнул в баррикаду, проделав в груде покореженного металла огромную дыру. На какие-то секунды пулемет умолк, показалось, что все кончено, а потом столь же назойливо замолотил вновь, заставив штурмующих залечь, спрятаться в укрытие. Не сбавляя скорости, танк надвигался на баррикаду. Следующий выстрел оказался точнее. В воздух взметнулись тряпичные лохмотья, фрагменты человеческой плоти. В сопровождении штурмующей группы танк миновал сквер. Вырулил на улицу, простреливаемую с верхних этажей зданий.

Штурмовики, разбившись на две части, двигались по обе стороны дороги, пресекая всякую попытку подбить танк, – поливали окна автоматным огнем, забрасывали гранатами и неумолимо двигались к концу улицы, где в высотном доме размещался укрепленный опорный огневой пункт.

Майор Бурмистров, пренебрегая предупреждениями не лезть под огонь противника, бежал рядом с танком. Артиллеристы катили орудия, ненадолго останавливались, чтобы произвести выстрелы по пулеметным точкам, и вновь двигались дальше.

Дома проверялись на наличие в них фашистов быстро. Видно, немцы оставили в них небольшие силы, чаще состоящие из фольксштурма, вооруженных фаустпатронами. В одном из домов произошла заминка: группа гитлеровцев оказала усиленное сопротивление. Дом забросали дымовыми шашками, и под прикрытием плотной дымовой завесы саперы подошли едва ли не вплотную к дому и стали кидать в окна бутылки с зажигательной смесью. Не пожелавшие сдаться – сгорели, а те немногие, что повыскакивали на улицу, попали под огонь автоматчиков.