– Мы почти на месте, – повторил Девон, – и ее мокрой коже его дыхание показалось обжигающим.

Они спустились с холма и поскакали в сторону конюшенного блока – двухэтажного здания из бордового кирпича с арочными входами и каменным забором.

В одной стороне здания размещалась дюжина верховых лошадей, в другой – десять упряжных и мул. В конюшне имелась также седельная комната, помещение для упряжи, каретный сарай и жилища конюхов. Все эти помещения были в куда лучшем состоянии, чем господский дом в Эверсби. Это, без сомнения, было заслугой хозяина конюшен, мистера Блума, плотного йоркширского джентльмена с седыми бакенбардами и живыми голубыми глазами. Что мистер Блум не добрал в росте, то компенсировал силой мускулов: руки у него были такие мясистые и сильные, что он мог колоть пальцами грецкие орехи. Никогда еще ни одна конюшня не отвечала столь высоким стандартам: пол был всегда безупречно чист, все кожаные и металлические детали отполированы до блеска. Лошади в ведение мистера Блума жили лучше иных людей. Кэтлин познакомилась с ним примерно за две недели до несчастья с Тео, и он ей сразу же понравился. Блум знал о лошадиной ферме Карбери-парк и об особенной разновидности арабских скакунов, которую вывел отец Кэтлин, и был счастлив принять Асада в конюшню Рейвенелов. После трагедии с Тео мистер Блум поддержал Кэтлин в ее решении не усыплять Асада, вопреки требованиям друзей Тео и пэров. Мистер Блум понимал, что в случившееся внесло свой вклад безрассудство Тео.

– Всадник никогда не должен приближаться к коню в гневе, – сказал Блум Кэтлин, когда они были одни. Мистер Блум знал Тео с детства, именно он научил его ездить верхом, поэтому оплакивал его смерть совершенно искренне. – Особенно это касается арабской породы. Я говорил лорду Трениру: если с Асадом бороться, он так возбуждается, что дичает. Я видел, что его светлость в дурном настроении, говорил ему, что в этот день лучше ему бы поехать на другом коне, но он не пожелал меня слушать. И все равно я виню себя.

После смерти Тео Кэтлин не могла заставить себя прийти в конюшни. Она совсем не винила Асада в случившемся, но боялась того, что может почувствовать, когда его увидит. Она подвела Асада, и Тео тоже подвела, и она не знала, когда сможет примириться с тем и другим и сможет ли вообще.

Кэтлин осознала, что они проезжают под главной аркой конюшен, и на мгновение закрыла глаза, чувствуя, как холодеет в желудке. Она крепко сжала зубы и сумела сохранить молчание. С каждым вдохом она вбирала такие знакомые и успокаивающие с детства запахи лошадей, подстилки, корма.

Девон остановил коня, спустился на землю, и тем временем к ним подошли два конюха.

– Парни, позаботьтесь как следует о копытах, – донесся доброжелательный голос мистера Блума. – Такая погода не самая лучшая для верховых прогулок. – Он посмотрел на Кэтлин, и его манеры тут же изменились. – Миледи. Рад снова видеть вас здесь.

Их взгляды встретились. Кэтлин ожидала увидеть осуждение в его глазах: ведь она не появлялась фактически в конюшне, бросив Асада, – но во взгляде мистера Блума читалось только дружелюбие и участие. Она улыбнулась:

– Я тоже рада вас видеть, мистер Блум.

Спускаясь с коня, Кэтлин удивилась, когда Девон стал ей помогать: придержал за талию, чтобы предотвратить падение. Она повернулась к нему лицом, и он осторожно снял с ее головы шляпу, поскольку с нее капала вода, и передал хозяину конюшни.

– Мистер Блум, спасибо, что одолжили шляпу.

– Я рад, что с леди Тренир все в порядке: такая гроза! – Он заметил, что взгляд Кэтлин метнулся к ряду стойл, и добавил. – Миледи, Асад в прекрасной форме. Думаю, он будет рад услышать от вас пару словечек.

Сердце Кэтлин забилось в суматошном ритме, ей показалось, что пол конюшни уходит из-под ее ног, и она отрывисто кивнула.

– Я… наверное, да смогу ненадолго к нему подойти.

К своему изумлению, она почувствовала как пальцы Девона касаются ее подбородка, мягко побуждая повернуть голову. Его лицо было мокрым, ресницы слиплись, с волос капала вода, и они блестели как атлас.

– Может быть, позже, – сказал он, обращаясь к мистеру Блуму, хотя его пристальный взгляд был прикован к Кэтлин. – Мы же не хотим, чтобы леди Тренир простудилась.

– Это да, не хотим, – поспешно согласился хозяин конюшни.

Кэтлин натужно сглотнула и с трудом оторвала взгляд от глаз Девона. Глубоко внутри у нее все дрожало, нарастала паника, и она прошептала:

– Я хочу его видеть.

Она пошла к стойлам, Девон молча последовал за ней. Кэтлин слышала, как мистер Блум отдает распоряжения помощникам, чтобы позаботились о тяжеловозе.

– Парни, не болтайтесь без дела, оботрите его как следует и дайте теплое пойло.

Асад из стойла в конце ряда настороженно наблюдал за приближением Кэтлин: он узнал ее, поднял голову и навострил уши. Конь не был крупным – скорее изящным, но с сильными задними ногами, что давало одновременно и высокую скорость, и выносливость. Светло-каштановый окрас шкуры, соломенно-желтые грива и хвост делали на солнце его золотистым.

– Ну здравствуй, мой мальчик! – тихо воскликнула Кэтлин и протянула ему руку ладонью вверх.

Асад понюхал ее руку и, приветственно заржав, опустил красивую голову и подошел к передней части стойла. Кэтлин ласково погладила его по лбу и носу, в ответ он тихо фыркнул, явно довольный, и придвинулся ближе.

– Прости, что раньше не приходила. – Кэтлин обуревало раскаяние, и она неловко наклонилась вперед, чтобы поцеловать коня между глазами, и почувствовала, как он легко пощипывает губами ткань ее платья на плече. Ее губы сложились в улыбку, она легонько оттолкнула его голову и потерла атласную шею так, как ему всегда нравилось, потом погрузила пальцы в гриву и почувствовала, как он кладет голову ей на плечо. От этого жеста у нее перехватило дыхание: не заслужила она такого доверия, такой преданности…