Таким образом, вокруг этой технологии сложились технические, материальные, организационные и эмоциональные системы. Чтобы они заработали, им всем нужно было уделять внимание.

Историки науки и техники называют подобную систему социотехнической. Это название указывает на то, что объекты техники – вещи – влияют на социально-политическое устройство не только в силу своих технических свойств или физических качеств, но и через системы и институты, возникшие для того, чтобы управлять ими, делать их полезными и реализовывать их потенциал. Понять огнестрельное оружие можно, только рассматривая сложные системы, которые делают его функциональной и эффективной военной технологией.

Когда историки говорят, что огнестрельное оружие стало причиной расцвета современного государства, трансатлантической работорговли или европейских империй, то подразумевают под технологией («огнестрельное оружие») социотехнические системы, определяющие ее политическую и социальную силу. Иногда полезно отделить эти элементы друг от друга. Это помогает понять объект, появление которого по любым меркам имело колоссальные долгосрочные последствия. Таким образом, разделение элементов, определяющих (бесспорную) мощь огнестрельного оружия, – одна из целей настоящей главы.

История огнестрельного оружия проливает свет на технологии как системы замысла, воплощения, практики и социального порядка. Ружье – нечто намного большее, чем устройство для стрельбы. Это символический объект, оказывающий воздействие, как многие другие технологии, через социальные отношения. Это еще и критически значимая технология в истории тела. С появлением огнестрельного оружия стало возможным причинение новых и более тяжелых повреждений на расстоянии.

Сначала появился порох. Он был изобретен в Китае как алхимическая диковинка, возможно, еще в IX веке, скорее всего, в процессе поиска даосами бессмертия. Его могли использовать и изучать и за пределами Китая. В старинных индийских текстах встречаются упоминания о взрывчатом порошке. Мы знаем, что к XI веку он уже производился в Китае для использования в военном деле. Огненное копье, созданное в Китае, представляло собой наполненную порохом трубку, которая должна была поджигать цель. Огненные копья были тяжелыми, неповоротливыми и не отличались дальнодействием, но при достаточном количестве позволяли поджечь цель.

Ориентировочно после 1200 года китайские оружейники создали настоящее огнестрельное оружие. По определению оно должно было включать в себя ствол, высоконитратный порох и снаряд. Примерно в то же время пушки, гранаты, ракеты и другое зажигательное оружие стали обычными средствами ведения войны в Китае. Эти технологии широко использовались при осадах и морских сражениях в период постоянных междоусобиц монголов и династий Сун и Чжурчжэнь Цзинь. На китайских полях сражений господствовала пороховая технология, и китайские вооруженные силы применяли новаторские стратегии.

По существу, характер войны в начале современной эпохи определялся китайскими разработками примерно 1200–1400-х годов, как убедительно показал историк Питер Лодж [29] . Важно заявить это со всей определенностью, поскольку значительная часть литературы европейских историков за последние два столетия об огнестрельном оружии умалчивает или минимально освещает историю пороховой войны в Китае. Огнестрельное оружие сыграло в европейской истории как реальную, так и (набившую оскомину) символическую роль в качестве олицетворения европейского превосходства. Аналогичная тенденция наблюдается и в истории других, более поздних видов военной технологии.

На мой взгляд, упоение технологическими различиями – особенно в качестве маркеров превосходства страны или континента (здесь может быть важен тон изложения) – прямая противоположность серьезному историческому анализу. Однако оно является нормой даже во многих уважаемых и серьезных исторических работах. Это особенно обескураживает в трудах, посвященных революциям в военном деле, которые превозносят европейское господство над большей частью мира и объясняют его совершенством европейской тяжелой артиллерии, парусных судов с крупнокалиберным вооружением и т. д. [30]

Тем не менее верно то, что европейские изобретатели, королевства и зарождающиеся новые государства, позаимствовав порох и огнестрельное оружие, энергично их модифицировали и расширили арсенал и использование. Китайские технологии на основе пороха стали выглядеть «отсталыми», хотя огнестрельное оружие сначала появилось именно в Китае и по торговым путям проникло ориентировочно в 1320 году в Европу, Индию и Африку. Примерно в то же время по тем же торговым путям из Китая пришла чума, черная смерть. За первые несколько лет эпидемии, в 1346–1353 годах, европейские страны потеряли около половины своего населения. Было бы интересно задуматься над тем, в какой мере реакция на появление огнестрельного оружия – потенциально трансформирующей технологии – была связана с этой глубокой социальной и биологической травмой.

Применение огнестрельного оружия на европейских полях сражений не везде было принято с восторгом. Мартин Лютер в начале XVI века говорил, что пушка и ружье – это «жестокие и отвратительные машины», вероятно, созданные дьяволом. Шекспир примерно в то же время вывел в своей исторической хронике «Король Генрих IV» персонажа, жаловавшегося на «противную селитру» и говорившего, что «если бы не проклятые пушки, он сам бы стал солдатом». Ему и прочим казалось, что пушки делают войну менее славным делом [31] . Отзыв Макиавелли в трактате 1521 года «О военном искусстве» (сохранившем актуальность в значительно большей степени, чем «Государь») был пренебрежительным. Великий итальянский мыслитель и политический деятель игнорировал и презирал оружие на основе пороха отчасти потому, что оно отсутствовало в письменной истории древних. По предположению одного историка, он не мог принять огнестрельное оружие как важную военную и политическую инновацию, хотя ее внедрение происходило у него на глазах, поскольку это подорвало бы его модель воинских добродетелей [32] . Пушки и ружья не воспринимались как оружие славы: некоторые командиры ненавидели мушкеты и карали захваченных в плен вражеских стрелков отрубанием рук. В отличие от рукопашной схватки и рыцарской войны, огнестрельное оружие несло смерть так, что это не отражало ни характера, ни социального или нравственного уровня бойца [33] . Любой крестьянин мог убить из мушкета.