Шрифт:
– Хочешь массаж? – не отводя от меня глаз, спрашивает у неё Крис.
– Да…
– В четыре руки…
Пауза. Я с усилием сглатываю застрявшее в горле вино.
– Да.
– Кристина, ты не борщишь?
– Не хочешь – иди покури, – фыркает она.
– Сходи-ка, сама покури! – оскаливаюсь на неё.
– Да без проблем… – стянув со стола сигареты и телефон, Крис удаляется.
От одной мысли, что я могу допустить сейчас всё то, во что втягивает нас Крис, кровь вскипает. И я медленно дышу, пытаясь контролировать своё возбуждение.
– Женя…
Она разворачивается на спину, поднимаясь на локтях. Я могу наклониться и поцеловать её приоткрытые губы.
– Ты действительно хочешь этот массаж?
– Это плохо?
«Это плохо?» Её вопрос снова вводит меня в ступор.
– Это не плохо…
В её глазах опять нет совершенно ничего из того, что бывает в такие моменты у женщин: смущение, флирт, любопытство, похоть… Ничего! Они впитывают меня. Я зависаю в них.
– Ты невинна?
– Да.
Это чувствуется.
– И ты хочешь массаж… в четыре руки.
Неосознанно я наклоняюсь к ней ниже. Мне не хочется разговаривать. Хочу её. Невинность всегда отталкивала меня в женщинах. Но сейчас этот барьер не срабатывает. Просто Женя вдруг ощущается чем-то более уникальным и хрупким. Моё желание становится чуть изысканнее и тоньше. И обостряется, да. Погружаюсь в это новое яркое ощущение, изучая себя.
Распахнутые глазищи сверлят меня, не моргая.
– Тебе нравится Олег, Жень? – вмешивается вернувшаяся Крис.
Она утвердительно хлопает чёрными ресницами.
– Поцелуй его…
Это надо остановить, но я не могу. Наши приоткрытые губы соприкасаются и замирают, мы рвано и громко дышим. Всё уплывает, остаётся лишь оглушающая, струящаяся под кожей нега. Руки Крис ложатся ей на грудь. Тихий вскрик вырубает мою волю. С рычанием впиваюсь в этот обжигающий рот, закрывая глаза.
Всё…
Не чувствую, не знаю, не понимаю, что творит с ней Крис. Я весь в этом поцелуе. Её пальцы вцепляются в мои волосы. Мы кусаем друг другу губы. Чувствую, как она дрожит.
– Отдай! – смеётся Крис, растаскивая нас.
Отстраняюсь, пытаясь вернуться в адекват. Какого чёрта сейчас случилось? Растерянная Женька покусывает губы, вопросительно глядя на Крис.
– Я сейчас в душ, – ухмыляется та. – Без меня не шалить. Приду – пошалим вместе.
Сматывается.
Сучка…
– Женя, – я встаю, пытаясь отдышаться.
Протягиваю ей руку, она неуверенно подаёт свою. Поднимаю.
– Одевайся.
– В смысле?
– Ты уезжаешь.
– Уезжаю?…
– Да. Ты уезжаешь, а мы с Крис остаёмся.
Мой голос категоричен.
– Куда? – она всё ещё растеряна.
Вкладываю в руки ключи, пишу на листочке адрес.
– Это корпоративная. Теперь ты живёшь там.
И опять в её распахнутых глазах нет ничего ожидаемого.
– Вызови мне такси, – кивает она, разворачиваясь.
Всё во мне протестует. Но так будет правильно. Спускаюсь с ней вместе, чтобы посадить её в такси.
– Заеду за тобой утром.
– Не надо.
– Я. Заеду. За. Тобой. Утром.
Забираю из рук телефон, вбиваю свой номер.
– Если что-то будет не так, позвони мне. Обещаешь?
Она кивает.
Мне невыносимо хочется ещё этих губ на прощание. Но я просто сажаю её в такси и смотрю, как она уезжает.
Моя выходка с Женей, конечно, взбесила Крис. Но мы всегда легко и быстро договаривались. В ту ночь она была слишком возбуждена, чтобы тратить время на выяснение отношений.
Ночью уехал к себе.
Утром… Мне показалось, что судьба сделала мне реверанс – Крис неотложно укатила в Москву. На пару недель. Женя осталась вместо неё. Под моим руководством. Всё самое сложное, связанное с партнёрами, финансами, бумагами, я забрал на себя, оставив ей внутренние заботы и пиар. Мы организовывали тогда People-art-fest – рекламную площадку для нескольких модельных домов. На Жене висели связи с общественностью, и она справлялась, несмотря на возраст. Не знаю, что было главным мотивом Крис – желание получить её в свою постель или действительно профессиональные качества, но она не прогадала с ассистентом – Женя быстро въезжала в дела.
Она появлялась только к трём, сразу после университета, и работала до ночи. Мы пересекались часто, но только по работе.
Тогда, утром, я забрал её. Мы не обсуждали произошедшее. Но она вежливо попросила больше не заезжать за ней. Я не стал спрашивать, почему. Это установило между нами негласный барьер. Убеждал себя, что это к лучшему. Но внутри было тяжело. Нет, я не планировал отношений с ней. Но она притягивала меня. Необъяснимо.
Через некоторое время я начал понимать, что не только меня. Мы снимали пару этажей, и сотрудников было немало, часть привлекли именно к этому проекту. Женьку легко было найти. По смеху или скоплению народа. Она вечно кого-то поила чаем, кого-то лечила, кого-то успокаивала, с кем-то просто хихикала, встречаясь взглядом. Кто-то довозил её домой, кто-то – на работу. У меня было чёткое ощущение, что за моей спиной налаживается какая-то обособленная корпоративная тусовка. Я был в неё не вхож. В моём присутствии Женя это моментально останавливала, с улыбкой хлопая своими длинными ресницами, словно извиняясь. Основной костяк коллектива уловил её настроение и подыгрывал. Какие-то несчастные десять дней – и все дышали в унисон с ней. Это было, скорее, полезно, работа кипела, всё было сонастроено.